потом сочувственно хлопнул по плечу. – Ты не беспокойся, мы с твоими приятелями побеседуем и домой отправим, так что через пару часов тебя отсюда заберут. А пока не делай глупостей.
Второй вражеский лазутчик, притаившийся на крыше аптекарской лавки, оказался сообразительнее: для неожиданных встреч он припас дубинку. Завязалась небольшая потасовка, в ходе которой Локк цеплялся за ноги противника, а Жан пытался отобрать дубинку – с превеликой осторожностью, чтобы случайно не убить беднягу и не поднимать лишнего шума. Соглядатай, однако же, оказывал отчаянное сопротивление, так что Жану пришлось принять решительные меры и отколотить его до потери сознания. Допросить его не удалось.
Минут десять спустя, завершая обход квартала, приятели обнаружили третьего – и, скорее всего, последнего – выглядчика, к счастью, такого же ротозея, как и первый.
– С твоими дружками мы уже разобрались. – Жан приподнял недотепу за шиворот, хорошенько встряхнул и свесил с края крыши. – Они теперь отдыхают, связанные по рукам и ногам.
– О боги, так мы ж не по своей воле, – всхлипнул соглядатай, испуганно глядя на темные тени в проулке четырьмя этажами ниже. – Работа у нас такая…
– Подыщи другую работу, – посоветовал Локк. – Это я тебе по-дружески говорю. Кого в следующий раз поймаем, покалечим так, что мало не покажется. Запомни, здесь тебе не Картен, а суверенное государство Вали-отсюда-пока-цел.
– Но…
– Ты на мостовую-то погляди внимательнее, – прошипел Локк. – Видишь, какие там булыжники? А теперь представь, что мы тебя на них с крыши сбросим. Представил? Вот и славно. Если еще раз сюда сунешься, не забудь крылья заранее отрастить. Дружков твоих мы связали и оставили, где нашли. Ты сходи их проведай, а потом все вместе отсюда уматывайте. И чтобы духу вашего здесь больше не было.
– Так ведь…
– Эй, дерьмо из ушей выгреби, недоумок! – прорычал Жан. – Тебе чего больше хочется: делать, как сказано, или мостовую поцеловать?
Соглядатай решил сделать, как сказано.
– А ты никогда не задумывался о том, как Цеппи нам жизнь усложнил?
– О всевышние боги! – Локк, пригубивший пиво, едва не поперхнулся. – Как это? Или ты спьяну всякую хрень несешь?
– Почему спьяну? – Сабета подняла свою кружку, подержала на весу – рука не дрожала.
– Нет, я понимаю, кое-что в нем тебя раздражало, – вздохнул Локк. – Ты же мне сама рассказывала.
– Да.
– И я признаю, что кое в чем ты права. Но Цеппи был человеком добрым, отзывчивым и щедрым. Несмотря на все свои недостатки.
– Я сейчас не об этом. Больше всего на свете он хотел, чтобы мы стали его семьей. Это тебе ясно?
– Ну да. Только я это недостатком не считаю.
– По-моему, он хотел, чтобы мы стали именно семьей, а не просто воровской шайкой.
– Опять-таки, это…
– В нашем деле совесть – обуза. – Сабета уставилась в янтарные глубины початой кружки пива. – Он нас всех друг с другом будто цепями сковал, понимаешь? Даже Кало и Галдо, да упокоят боги их души. Даром что они всю жизнь причинным местом думали, а выросли, в сущности, добронравными. Нет, Цеппи нас всех на всю жизнь отымел.
На следующий день после алхимического пожара в «Черном ирисе» Сабета опять пригласила Локка на ужин, на этот раз на увеселительную барку «Счастливый скиталец». На палубе был разбит пышный сад, а расписные лаковые перегородки обеспечивали уединение гостей. Сначала барка медленно, под призрачную музыку стеклянных мостов, проплыла по реке через весь город, а потом встала на якорь в гавани Понта-Корбесса. На город опускалась ночь, на барке зажгли алхимические светильники, к борту то и дело подходили шлюпки с посетителями, но Локк и Сабета не покидали своего стола на корме.
– Да что ты такое говоришь! Ты же сама на Сумеречном холме жила, – воскликнул Локк. – Бесконечные побои терпела, унижения сносила, голодала и вообще… А ведь могли бы и отыметь – в самом прямом смысле. Неужели тебе это больше нравилось?
– Нет, конечно…
– Сабета, я тебя уважаю и обожаю, но если ты сейчас же не согласишься, что у Цеппи мы жили как в раю, то я тебе больше пить не позволю.
