– Прозит! – кивнул майор, осторожно принюхиваясь к содержимому бокала. Наконец решившись, он сделал маленький глоток, размазал, как полагалось, напиток языком по небу и на несколько секунд замер, прислушиваясь к ощущениям. – М-м-м… Волшебно! Мягкий… Приятное послевкусие… Так ты говоришь, Рейнхард, что это не французский коньяк?
– Не поверишь, дружище! – улыбнулся полковник. – Армянский! Называется «Двин». Пятьдесят градусов, а как хорошо идет? Говорят, что это любимый бренди Черчилля. Хотя сами русские упорно продолжают называть сей шедевр именно коньяком.
– Трофейный, стало быть? – понятливо кивнул майор.
– Из довоенных запасов! – отрицательно мотнул головой полковник. – Адмирал как-то угостил, и мне понравилось. Здесь мне пока такой не попадался. Может быть, когда захватим Москву… Еще накапать?
– Давай! – решительно сказал майор, залпом, как деревенский шнапс, вливая в себя чудесный напиток и тут же протягивая полковнику пустой бокал.
Хозяин немедленно набулькал новую порцию и откинулся на спинку кресла, грея в ладонях свой снифтер[4]. В дверь коротко постучали и сразу, не дожидаясь ответа, в кабинет бесшумно вошел адъютант. Вытянувшись по стойке «смирно», он придержал створку, пропуская в помещение ефрейтора, катящего сервировочную тележку. Пока денщик расставлял на столике тарелки с закусками, парящий кофейник, тонкие стаканы, бутылки с минеральной водой, чашки и серебряные приборы[5], раскладывал сверкающие белизной накрахмаленные салфетки, офицеры молча сидели, потихоньку потягивая коньяк. Наконец ефрейтор закончил сервировку, окинул получившийся натюрморт придирчивым взглядом и, видимо, оставшись довольным созданной композицией, щелкнул каблуками и вышел, прихватив тележку. Адъютант, все это время терпеливо торчащий у дверей, выждал ровно тридцать секунд и, не получив новых распоряжений, тоже щелкнул каблуками и покинул кабинет, оставив начальника наедине с гостем.
– Прошу! – Хозяин махнул рукой, приглашая гостя отведать угощений. И майор немедленно начал накладывать на тарелку тонкие кусочки подсушенного хлеба, прозрачные ломтики ветчины и крохотные маринованные огурчики. Впрочем, ел гость довольно медленно, соблюдая приличия, что явно давалось ему с большим трудом. Полковник с легкой улыбкой следил за проголодавшимся другом, делая небольшие глотки из бокала. Наконец майор насытился, деликатно рыгнул, прикрыв рот салфеткой, и хозяин разлил по чашкам ароматный кофе.
– Прости, Рейнхард! – наклонив голову в знак извинения, произнес майор. – Я действительно сильно проголодался. Несколько дней в разъездах, питался на ходу по принципу «что бог пошлет».
– Не стоит беспокоиться, Анхель! – ответил полковник. – Я все понимаю! Такова наша работа.
Офицеры неторопливо выпили кофе, смакуя каждый глоток. И только когда гость поставил на стол пустую чашку, хозяин с деланой небрежностью спросил:
– Я знаю, что ты был на месте разгрома третьей танковой дивизии под Слуцком… Что там произошло?
– Иначе как чудом этот случай не назвать! – неохотно сказал майор. И, помолчав несколько секунд, словно вспоминая увиденное, добавил: – Причем это чудо организовали именно русские! Полный разгром: техника потеряна на девяносто процентов, личный состав на шестьдесят процентов. Причем подбитая техника практически не подлежит восстановлению и большинство потерь среди личного состава – невосполнимые. Полнокровная танковая дивизия просто перестала существовать в качестве боевой единицы – уцелели только тыловики.
– Это правда, что там работали какие-то новые русские гаубицы? – наклонившись к собеседнику, спросил полковник.
– Нет, Рейнхард, это не так! – мотнул головой майор. – Я лично облазил все окрестности вокруг полей сражения, но не нашел даже следов огневых позиций тяжелой артиллерии.
– Погоди, ты сказал – полей? Их было больше одного? – уточнил полковник.
– Если быть точным – два! На первом разбили танковую боевую группу дивизии, на втором – пехотную[6].
– Модель в плену? – облизнув внезапно пересохшие губы, спросил полковник.
– Погиб! – вздохнул майор. – Судя по всему, его взяли в плен на месте разгрома танковой группы. Там нашли его командирский танк. Но само тело обнаружили на оборонительной позиции русских у второго поля сражения.
– Его пытали, расстреляли? – внимательно глядя на друга, поинтересовался полковник.
– Похоже, что перед пленением он был легко ранен. В филейную часть… И русские оказали ему медицинскую помощь. А умер Модель в результате нашего авианалета – вокруг траншеи, в которой нашли труп, все перерыто бомбами. Что интересно – кроме лишней дырки в заднице, на теле больше ни единой царапины. Убит взрывной волной, как сказал мне эксперт.
– Хм… весьма… занятно… – тихонько пробормотал полковник. – Продолжай, Анхель! Если наши танки остановили не русские
