стальных чаек. Неподалеку раскинулся целый отряд кустарников, подстриженных в форме драконьих голов; а цветы на надгробиях лежали одни и те же – ядовито-синие пламенные колокольчики, в драконьей мифологии – символ счастливой души, которая хранится у ящеров в самом сердце, а не как у остальных – в виде бабочек. Я слышала одну байку про ведуна с Северной окраины, так тот получил в подарок от некоего дракона его душу, после чего прожил пять столетий в отшельничестве, а затем сам превратился в дракона и улетел куда-то в горы, до сих пор о нем ни слуху ни духу. Возможно, это всего лишь сказки, но драконьи души и сердца действительно гораздо сильнее человеческих, и дело тут даже не в возрасте. В отличие от наших душ, их души несут в себе информацию, накопленную столетиями и даже тысячелетиями, то есть обладают памятью предков – «Рекордато», – а посему кажутся ужасно мудрыми и древними. Пятилетка-дракон задаст мне такого жару в прямом и переносном смысле, что лучше не связываться даже с молодыми. Хотя я, кажется, совсем недавно позволила себе кое-какую пакость…
– Эй, Шел, что с тобой? – Я по привычке приподнялась на локтях, чтобы взглянуть некроманту в лицо.
Тот не отвечал и не шевелился. Просто сидел, обхватив руками спинку скамьи, и смотрел прямиком на покрытую плесенью и птичьим пометом драконью статую. Не самую правдоподобную, надо было признать.
Но я-то знала: чем спокойней пытался казаться Шеллак, тем хуже у него обстояли дела. То есть ничего хорошего это бездействие не сулило.
Первой мыслью, когда я пришла в себя, было рассказать все некроманту, поделиться с ним опасениями, спросить совета. Ведь так повелось у нас еще много лет назад: Шел всегда прав, с Шелом лучше быть откровенной. Но, глядя на его отсутствующе выражение лица, я мигом позабыла о своем первоначальном намерении.
Руки-ноги не слушались, но я кое-как собрала себя по частям и, потянувшись к некроманту, легонько потрясла его за плечи.
– Что такое? – почти умоляла я. – Не молчи, прошу тебя. Скажи хоть что-нибудь. Шел…
– Убери руки!!! – Полный злости и ненависти крик резанул по ушам, и я невольно отпрянула.
Что же могло сокрушить стойкого Шеллака? Что могло вызвать в нем целую бурю, вот-вот готовую вырваться и снести все на своем пути? Я чувствовала: если буду досаждать, могу получить так, что потом месяц с предсмертными стонами на клопастом матраце валяться буду.
На драконьем кладбище стало невероятно тихо. Не трещали мелкие пташки, и не стрекотали прыткие могильные кузнечики, кусавшиеся похлеще зубастых жуков-богомольцев. И тишина казалась настолько зловещей, что любое произнесенное слово обещало вызвать новую вспышку гнева.
Впервые я совершенно не знала, что предпринять, боясь порвать тот хрупкий мостик доверия, который установился между мной и Шеллаком за долгие годы общения. Нельзя сказать, что мы были закадычными друзьями – мы даже не доверяли друг другу, все время ожидая подвоха; но между нами существовала крепкая связь, в этом можно было не сомневаться. Я чувствовала Шеллака, а Шеллак чувствовал меня. И неважно, сколько девок в городе он перещупал, сколько пиратских капитанов порубил в капусту и что думает по поводу моего скверного характера. Он единственный принимал меня такой, какая я есть, не требуя ничего взамен, не спрашивая сверх меры. Наверное, за это я его и… Нет, не любила. Шрам не умеет любить. Не способна.
Только сейчас я заметила, что руки у некроманта дрожат, будто на дворе не начало осени, а середина лютня.
– Посейдон помилуй… – вырвалось у меня помимо воли. Никогда прежде я не отличалась особой религиозностью, а в молельню и вовсе никогда не заглядывала.
Мне было уже совершенно плевать, что сделает со мной Шел. Я подтянулась ну руках, как щенок, у которого отнялись задние ноги, кое-как устроилась рядом с мужчиной и приобняла его за плечи. Внутри Шеллака всего колотило.
– Расскажи мне, – попросила я шепотом. – Я все пойму, Шел.
– Я думал… Гром и молния! Я думал, ты умерла! Совсем, понимаешь?! – вырвалось у некроманта, мне оставалось лишь сильнее прижаться к его твердой костлявой спине.
Признаться, я немало удивилась, услышав от него такие слова. Максимум, на что рассчитывала с его стороны в случае своей непредвиденной смерти, так это на венок из васильков и на землянку в непроходимой чаще, чтобы тело конкурентам не досталось. Но чтобы так… На Шеллака, которого я знала, это было ни капельки не похоже.
Грубо говоря – я и вправду умерла, но, судя по тому, что вернулась, – ненадолго. И если уж на то пошло, мне это было не впервой, хотя все равно страшно и неприятно.
– Ш-ш… Я здесь, Шел. Успокойся. Все хорошо.
Лицом я зарылась в его иссиня-черные волосы и носом уткнулась в некромантскую макушку. От Шеллака исходили щекочущие язык волны энергии. Видимо, пока я была в отключке, он уже успел полностью восстановиться и часть энергии влить в меня.
