-- Пану герцогу не спится? -- услышал я голос позади себя.
-- Евтух! Чтобы тебе черти в аду угля не пожалели, напугал, старый чёрт! Еще чуть-чуть -- я бы для того дела, что вышел, позабыл штаны снять, -- ответил я старому казаку, обернувшись.
-- А где ваши провожатые, пан герцог? -- спросил он, испытующе глядя на меня.
-- Знаешь, казак, есть места, куда даже короли ходят своими ногами. К тому же эти два борова спят, немилосердно храпя при этом. Твое счастье, старый хрыч, что меня прихватило, а то бы я непременно сбежал.
-- Спят? -- недоверчиво протянул Евтух.
-- Иди посмотри, -- огрызнулся я, -- а мне недосуг.
Старый казак опрометью кинулся внутрь избушки, а я отошел в сторону и, присев в кустах, стал наблюдать за развитием событий. Не прошло и минуты, как казак выскочил и стал оглядываться, разыскивая глазами меня. Тут к нему откуда-то сзади подошел человек и что-то спросил. Евтух отскочил как ошпаренный и, резко развернувшись, схватился за саблю. В этот момент ветер немного разогнал облака на небе, и почти полная луна осветила полную драматизма сцену. Казимир (это был он) и Евтух, обнажив клинки, стояли друг против друга, причем Евтух свободной рукой зажимал бок. Должно быть, Казимир нанес ему исподтишка удар ножом.
Старый казак, как видно, чувствуя, что силы уходят, попытался атаковать, но безуспешно. Возжелавший шляхетства подпанок знал, что время работает на него, и только оборонялся. Евтух изо всех сил наседал, сабли звенели друг о друга, высекая искры. Но Казимир был моложе, сильнее и, пожалуй, искуснее. Казак скоро ослабел, и движения его стали более вялыми, тогда его противник резко взвинтил темп и скоро загнал старика в угол. Казалось, что все кончено, и лисовчик одержал победу, но оказалось, что у Евтуха есть еще силы, и он неожиданно для Казимира перешел в атаку. К несчастью для старого казака клинок его, очевидно, застрял в кольчуге и не достиг цели. Удар -- и казачья сабля, жалобно звякнув, покатилась по земле. Еще удар -- и казак упал на колени, зажимая рану, из которой ручьем хлестала кровь.
-- Не дело ты затеял, Казик, -- успел проговорить Евтух, прежде чем сабля литвина обрушилась ему на шею.
-- Пан герцог, вы где? -- хриплым голосом воскликнул убийца. -- У нас мало времени, не играйте со мной, не то...
-- Ну, где же я могу быть, друг мой? -- воскликнул я, выходя из своего убежища и хлопая в ладоши при этом. -- Я здесь, в первом ряду, наблюдаю за ходом весьма занимательной пьесы под названием жизнь.
-- Жизнь? -- непонимающе переспросил Казимир.
-- Да, милейший, жизнь. Это очень занимательная пьеса, которая каждый день идет мимо нас, просто многие не понимают, что все вокруг является лишь игрой актеров, и потому не могут насладиться моментом. Вот взять, к примеру, хоть беднягу Евтуха. В сущности, за что он умер? Проявил верность к человеку, который этого не оценит, и потому так и остался статистом. Печально все это, мой друг. Но вы-то другое дело, не так ли? Вы не хотите быть статистом, вы хотите быть фигурой, получить славу, богатство! И сделали на этом пути первый шаг, поздравляю.
-- У нас мало времени! -- повторил еще раз литвин, очевидно, мало что понявший из моей речи, кроме "богатства и славы".
-- Это точно, -- оборвал я собственное велеречие, -- чем вы опоили стражей?
-- Маковый отвар.
-- Мило, однако надолго его не хватит, если вы, конечно, не желаете решить вопрос так же кардинально, как с казаком.
-- Я не хотел этого, -- буркнул Казимир, -- и предложил ему уйти с нами.
-- И он отказался?
-- Вы сами все видели.
-- Чего ты хочешь, парень?
-- Как чего? -- растерялся Казимир. -- Вы же сами сказали, что можете простого человека сделать шляхтичем.
-- Да ты бредишь! Я рассказывал, как наградил человека, верно служившего мне и оказавшего немало услуг, это верно. Но ты тут при чем?
-- Пан герцог, я буду служить вам верой и правдой, как пес. Нигде и никогда вы не найдете человека вернее меня, -- горячо заговорил литвин.
-- Так же верно, как Мухе-Михальскому?
-- Вы ничего не знаете, ваше высочество.
-- Так расскажи.
