– Да не за что, – отмахнулась я. – Я же обещала.
– А второе обещание? – Та, что с бусиками, подняла на меня взгляд.
– С этим не так просто, – повинилась я, поправляя волосы.
– Не захотел? – тоскливо вздохнула русалка.
– Нет-нет, – запротестовала я. – Ихтиар-то как раз очень хотел, просто у него возможности нет.
– И что так? – Русалка куда-то спрятала подарок и посерьезнела.
Пришлось все рассказать…
– Ну вот, – всхлипнула та, что с бусами. – Почему мне так не везет?!
– А что ему будет? – спросила ее более практичная товарка.
– Не знаю, – призналась я честно. – Пока сложно сказать. Все зависит от того, насколько сильно он в это вляпался. Ну и, понятно, признает ли вину и все такое. Навскидку… В самом лучшем случае условный срок, а в худшем – лет до десяти.
– Много, – покачала головой русалка. – Ладно. Спасибо. Думать будем.
Махнула рукой, уцепила подружку за локоть и скрылась в глубине…
Дом доктора Ясной оказался в старой части города.
Тенистые дворики, скамейки, детская площадка… Словом, рай для мамочек и пенсионерок.
Заготовив на всякий случай легенду о консультации по делу, я несколько минут звонила в дверь, но так никто и не отозвался. Я осмотрелась и уверенно направилась к беседке в тени лип, где как раз отдыхали три дамы весьма почтенного возраста, как выразился бы Мердок. Вряд ли они расскажут мне что-нибудь интересное, но попробовать стоит.
Заслышав мои шаги, бабульки умолкли и уставились на меня явно подозрительно.
– Здравствуйте, – вежливо сказала я, остановившись в нескольких шагах.
– Здравствуй, милочка, – кивнула седым пучком благообразная старушка с вязанием в руках. – Ищешь кого или дело какое?
– Дело, – созналась я, разведя руками, и привычно вынула удостоверение. – Домовой Стравински.
– Наш домовой – мужчина! – заявила старушка твердо. – А ты, милочка…
И смерила выразительным взглядом мои «вторичные половые признаки», нагло выпирающие из-под кителя.
Я попыталась обезоруживающе улыбнуться:
– Так я же не ваш. Я тут ненадолго, только узнать кое-что.
– Ну-ну. – Бабулька отложила спицы, которыми орудовала не глядя, и опустила на нос очки.
Почтенные пенсионерки тщательно изучили мои документы, только что на зуб не попробовали.
– Спрашивай, раз так, – разрешила вторая бабка, ради такого дела даже закрыв толстенную кулинарную книгу (причем, по- моему, она ее не читала, а правила – все поля испещрены пометками!).
– А ты по чью душу? – заинтересовалась третья, на вид совершенный одуванчик. – Если из-за этой проститутки Машки, то вот что я тебе скажу… Помню, работала я на хлебозаводе, году эдак в пятидесятом, так там у нас такая же шалава была…
– Помолчи, Потаповна! – прикрикнула та, что с вязанием, и повернулась ко мне. – Так что, милочка, чего тебе тут понадобилось?
– Доктор Ясная, – призналась я откровенно. – Знаете такую?
– Само собой, – степенно отозвалась пожилая кулинарка, переглянувшись с подругами. – Как не знать? А чего стряслось-то? Натворила она чего или как?
Что-то заставило меня соврать:
– Нет-нет! Я по поводу ее сына. Он к нам на работу устраивается, вот мне начальство и поручило характеристику на него составить.
Ложь была так себе, шитая белыми нитками, но ничего более связного в голову не пришло.
– А, это дело нужное, – подобрела бабка со спицами. – Васька парень хороший, умный такой, почтительный. И учится вроде хорошо.
– Только не дело, что он на этом своем кладбище днюет и ночует! – вставила вторая.
Я встрепенулась. Неужели след? И спросила с деланой небрежностью:
– На Капустенном вроде бы?
– Ну да. – Бабка подобрела, убедившись, что я в курсе. – Хороший мальчик. Старается, маме помогает.
– Мужик растет! – поддакнула кулинарка.
– Только что ни говорите, бабы, не дело это! – вставила и так долго молчавшая третья бабулька. – Говорю вам, из семьи она
