Я покосилась на хмурого Мердока, который задумчиво потирал переносицу.
– Полагаю, Стравински, – начал он, заметив мой взгляд, – нам следует пообщаться с вашей экономкой. Немо, позови Дис.
Зомби радостно потопал выполнять поручение.
– Постой, Немо! – окликнула я зомби уже на пороге. – Роза сказала, когда вернется?
– В шесть вечера! – отрапортовал он, и я поняла, что рано обрадовалась.
Мы с Мердоком переглянулись.
– Звоните дежурному, – велел он. – Необходимо объявить розыск.
– А не рано? – засомневалась я и кивнула на блюдце. – Может, сначала позвонить маме? Вдруг Роза осталась у нее ночевать?
Признаюсь, в такой вариант я верила слабо. До сих пор мама прекрасно обходилась семейными ужинами раз в полгода. Даже когда мы с Розой болели, наша биологическая родительница до ночевки у постели дочек не снисходила.
– Можно попробовать, – согласился Мердок с видимым сомнением.
Я сверилась с записной книжкой (мамин номер наизусть я не знала) и быстро отбарабанила нужную комбинацию цифр… Длинные гудки…
После третьего раза я оставила бесплодные попытки. На всякий случай обзвонила больницы – тоже без толку.
Мердок задумчиво смотрел в темное окно, машинально выстукивая пальцами смутно знакомый ритм.
– Я сейчас опрошу друзей Розы, – пообещала я, листая странички блокнота.
– Боюсь, это ничего не даст, – ответил он мрачно.
– «Боюсь»?! – переспросила я недоверчиво.
Мердок веско кивнул:
– Звоните в полицию, Стравински!
Я скрипнула зубами, представив реакцию дежурного. «Как, опять пропала?!» Однако послушно набрала знакомый номер…
Когда на пороге нарисовалась Дис, я уже успела заявить о пропаже Розочки.
– Что надо? – буркнула экономка, переводя взгляд с меня на Мердока. – Сплю я, непонятно, что ли?
Вряд ли она на самом деле уже спала – глаза совершенно не сонные, а в руках она держала толстенную книгу, за которой, похоже, и коротала вечер. «Гномья кухня. Издание сто двадцать восьмое, дополненное и уточненное». Солидным томом можно было при случае оглушить вора (или добиться от него чистосердечного признания – по обстоятельствам).
Глаза Мердока блеснули, и он спросил неожиданно мягко:
– Неужели вы не волновались, что члены семьи до сих пор не вернулись домой?
Гномка вдруг смутилась – отвела взгляд и прикусила губу.
– А чего я должна волноваться? Они взрослые уже, сами разберутся. Мое дело – накормить, напоить да спать уложить.
– Насколько я помню, у гномов совершеннолетие считается с двадцати пяти, – возразил Мердок тем же опасно ласковым тоном. Брр, аж до мурашек пробрало! – Хотя вас занимало лишь благополучие Анны, ведь так? А она уже достигла означенного возраста.
– И что? – Дис приосанилась и покрепче обхватила свою книгу, словно примерялась, как бы настучать ею Мердоку по лбу.
– Постойте, я ничего не понимаю, – вмешалась я и сжала пальцами виски. – Дис, свари мне кофе, пожалуйста.
Она кивнула, однако Мердок возразил:
– Лучше вы сами. В противном случае…
Повисла многозначительная пауза.
– Это вы что удумали? – возмутилась Дис и шагнула вперед. – Чтобы я на мою… на Анну руку подняла?
– Погоди! – Я вскочила, торопясь предотвратить членовредительство, и не сдержала вскрика. Ковылять я кое-как могла, а вот резкие движения делать не стоило.
Меня подхватили под руки с двух сторон.
– Аккуратнее, Стравински, – укоризненно попросил Мердок.
– Где вас угораздило? – проворчала Дис. – Вот с детства умеете вы кругом влезть!
Опираясь на плечо гномки и на локоть дорогого начальства, я добралась до кухни и с облегчением плюхнулась на стул. Неназываемый, ну как же не вовремя…
Кофе в итоге варил Мердок, и на это действо стоило полюбоваться. Ах, как он отмерял молотые зерна и специи! Никаких «на кончике ножа» или «трети чайной ложки», только взвешивать, только миллиграммы!
