Мысли громоздились друг на дружку, как фигурки в тетрисе.
А вдруг меня сейчас будут бить?! Мало ли, как «мой» следователь предпочитает получать доказательства? Может, он их просто выбивает – в прямом смысле?
– Ну, здравствуй, – благодушно сказал следователь, в кабинет к которому меня втолкнули. – Тебе надоело быть вечным свидетелем? Не рекомендую, очень не рекомендую!
– Что не рекомендуете? – тупо спросила я, без разрешения опускаясь на стул.
А ведь могла догадаться, к кому попаду!
– Пробовать себя в роли воровки, – усмехнулся Бамбур, откидываясь на спинку кресла. Он с наслаждением, до хруста, потянулся и пожаловался вдруг: – Знала бы ты, как они все меня достали!
– Кто? – с недосыпу соображала я туго.
Мне почему-то было ужасно стыдно. Ничего плохого я не совершала, но все равно…
– Все, – махнул волосатой рукой следователь. Рукава его рубашки были закатаны до локтей. – Начальство, потерпевшие эти бестолковые, свидетели, которые придумывают в пять раз больше, чем видели.
– Почему свидетели бестолковые? – Мне вдруг стало обидно. – Может, они искренне хотят помочь?
– В том-то и дело, – тяжко вздохнул Бамбур, – что искренне. И помочь, да. А в итоге… Ай, ладно. Так, девочка, а теперь рассказывай.
– Что рассказывать? – не поняла я.
– Как ты дошла до жизни такой, – подсказал он миролюбиво. – Рассказывай, рассказывай.
– Но вы же не думаете, что я правда украла ту штуку?!
– Мало ли, – пожал плечами он. – Всякое…
Но не успела я возмутиться, как дверь вдруг распахнулась с такой силой, что стукнула о стену.
– Это еще что?! – начал Бамбур, приподнимаясь, и одна рука его скрылась под столешницей.
Интересно, там оружие или что-то вроде «тревожной кнопки»?
Но любопытство мгновенно вылетело у меня из головы, стоило увидеть, кто появился на пороге.
– Простите, что потревожил ваш покой, – церемонно проговорил Поль и слегка поклонился, прижав к сердцу правую руку. Левой он без видимого труда удерживал на весу охранника – между прочим, дюжего тролля! – Мое имя – Поль де Лакруа, и я хочу дать показания по делу Алевтины.
– Вот как, вы хотите? – иронически поинтересовался Бамбур, скрестив руки на груди. – А если я не хочу?
– А если я попрошу? – вопросом на вопрос ответил Поль, слегка встряхивая обмякшего тролля.
– Я попрошу! – наконец очнулась я. – Заявлю ходатайство, вот!
Я не имела понятия, что такого хочет рассказать Поль, но при виде него у меня полегчало на душе. Как все же приятно, что кто- то о тебе заботится!
На глаза навернулись слезы, и я отчаянно заморгала, сердясь на себя.
А Бамбур вдруг развеселился: расхохотался, хлопая себя по коленям.
– Слушай, ну с тобой не соскучишься! – заявил он наконец, вытирая глаза. – Ладно, де Лакруа, оставьте, наконец, бедного Ррыргоша и рассказывайте!
– Да нечего особенно рассказывать, – пожав плечами, сообщил Поль, аккуратно сгрузив полубессознательного тролля на стул в коридоре, и прикрыл дверь. – Вчера мы с Алевтиной вместе провели весь вечер и я проводил ее домой.
– Это правда? – повернулся ко мне Бамбур.
Я только кивнула.
– Дальше! – поторопил Бамбур. Почему-то мне казалось, что ему по-прежнему весело. – С вечером все понятно. А если она украла куклу еще днем? Вещица небольшая, Алевтина могла прятать ее в кармане или еще где… на теле! Вы ж ее не ощупывали, да?
Следователь так развязно подмигнул Полю, что мне захотелось огреть его (Бамбура, не Поля!) по голове увесистым томом Уголовно-процессуального кодекса, лежащим на столе.
К чести его, Поль на провокации не поддался. И соображал он быстро.
– Разумеется, нет! – произнес он резко. – Куклу мы нашли вместе, так что Алевтина никак не могла ее украсть.
– Вот как? Нашли? – переспросил Бамбур, и в тоне его мне послышалось облегчение. Как у преподавателя, которому наконец удалось выдавить из двоечника хоть что-то, чтобы с чистой совестью поставить «удовлетворительно».
