улыбалась…
Стэн, открыв нам дверь, тут же принес чая. Я с наслаждением вдохнула крепкий аромат и щедро добавила в напиток меда. Тут же на подносе стояли небольшие тарелочки с пирожными и печеньем.
Госпожа Громова рассеянно кивнула, когда перед ней оказалась чашка, и, кажется, тут же забыла о чае. Стэн глядел на нее так внимательно и ожидающе, что мне стало неприятно.
– Госпожа Громова, – наконец не выдержал он.
– Да, Стэнли? – откликнулась она, даже не обернувшись.
– Пейте чай, пока горячий, – напомнил он.
Стэн стоял, прислонившись широким плечом к дверному косяку.
– Да, благодарю вас, – машинально согласилась госпожа Громова, но даже я разглядела на ее лице гримасу неудовольствия.
Он сжал зубы и вышел, аккуратно притворив за собой дверь. Мог бы и не стараться, его строгая госпожа даже не заметила этого демарша.
А мне вдруг ужасно захотелось бросить в куратора чем-нибудь тяжелым. Разве можно так обращаться с преданным человеком?! Понятно, что она его не любит, но зачем же так?..
Очнуться госпожу Громову заставили только клиенты. Запутанная многосторонняя сделка требовала предельного внимания, так что куратору поневоле пришлось прийти в себя.
Работы было много, так что мы даже не заметили, как за окном стемнело.
– Алевтина, – позвала госпожа Громова, когда я положила перед ней черновик договора. – Думаю, вам не стоит сейчас отправляться домой в одиночестве.
– Да, – согласилась я, передернувшись.
Слишком живы были воспоминания об утренних событиях.
– Тогда дождитесь полуночи, – предложила куратор, крутя дорогую золотую ручку. – Когда уйдет его темнейшество, Стэн отвезет вас домой.
– Хорошо. – Я кивнула, только сейчас сообразив, что впопыхах утром даже не взяла сумку. Так что денег на демобиль у меня не было, а идти одной пешком в сумерках не стоило.
Ведь кто-то явно хотел от меня избавиться, мало ли, что он еще придумает?
Времени толком подумать, кому и зачем это понадобилось, у меня за весь день так и не было. К тому же от нервотрепки и стольких событий в голове у меня была настоящая каша…
К десяти вечера я совсем извелась. Вздрагивала от малейшего шороха, не находила себе места и делала глупейшие ошибки в документах.
Госпожа Громова черкала их с таким видом, что мне оставалось только краснеть.
– Вы невнимательны, Алевтина, – только и сказала она. – Впрочем, сегодня это простительно.
Ответить я не успела: на пороге показался Стэн с подносом, на котором восседал важный голубь.
– Ой, какой красавец! – Я вскочила и потянулась погладить птицу, но она с сердитым курлыканьем вывернулась из-под моей руки, а потом еще и Стэн перехватил меня за запястье.
– Это магический вестник, – объяснил он спокойно. – Он дастся только тому, кому предназначен. Прошу вас.
И протянул крылатого посланца госпоже Громовой.
А я от досады прикусила губу. Стэн вел себя как образцовый слуга, и меня это выводило из себя. Разве можно так унижаться перед женщиной?!
Хотя госпожа Громова привычно это игнорировала.
– Поздравляю вас, Алевтина, – проговорила она, пробежав глазами краткое послание на листе бумаги, в который превратился в ее руках голубь. – Это записка от инспектора Бамбура. В ближайшие дни он закроет дело в отношении вас.
– Ура! – От избытка чувств я подпрыгнула на месте. И тут же засмущалась, заметив странный взгляд Стэна. Я пробормотала: – Спасибо вам, госпожа Громова!
– Пожалуйста, – пожала изящными плечами она и еле заметно улыбнулась. – Вас не интересует, что выяснил следователь Бамбур?
– Ой, – спохватилась я. – Интересует, конечно! Просто я растерялась.
– Ничего страшного, – снисходительно произнесла куратор и объяснила кратко: – Выяснилось, что госпожа Нарша настолько
