этого. И моя доверительница желает, чтобы вы надлежаще исполняли взятые на себя обязательства.
– Ты обезумела, женщина! – надменно процедил эльф. – Мы ведь говорим не о продаже, а о браке!
– А чем, позвольте спросить, брак отличается от иных видов обязательств? – поинтересовалась госпожа Громова коварно. – Он заключается в письменной форме, требует обязательной государственной регистрации… У сторон возникают определенные права и обязанности. В частности, обязанность приготовить ужин или стирать носки – со стороны жены, а со стороны мужа – принять исполнение и оплатить его путем принесения заработной платы. Поэтому не вижу ничего предосудительного в такой аналогии.
– Стороны, хватит пререкаться! – прикрикнул судья. – Представитель ответчика, хотите еще что-нибудь дополнить?
– Нет, ваша честь, – пожала плечами госпожа Громова. – У меня все.
– Суд удаляется в совещательную комнату! – провозгласил судья и дробно зацокал копытами в свой кабинет…
Эльф застыл столбиком в своем углу, надменно не замечая ничего вокруг.
Силена сначала пыталась поймать его взгляд, потом сгорбилась и тоже притихла…
– Встать, суд идет! – раздалось бодрое.
Все поднялись.
Судья принялся быстро читать с листа:
– …решил: исковые требования удовлетворить в полном объеме. Признать брак Эраниэля и Силены недействительным вследствие заключения его под влиянием обмана. Во встречных исковых требованиях – отказать. Решение может быть обжаловано…
Силена всхлипнула и покачнулась, госпожа Громова сжала ее плечо. Зато эльф просто сиял от радости.
Судья дочитывал текст, ни на кого не глядя.
А ведь он вроде бы искренне сочувствовал Силене, как же так?!
Я чуть не плакала, глядя на торжествующего истца и тихо всхлипывающую ответчицу.
– Успокойтесь, – непривычно мягко шепнула госпожа Громова клиентке. – Разумеется, я напишу вам апелляцию. И, зная о вашем затруднительном материальном положении, денег я с вас не возьму. Все будет хорошо, слышите?
– Да-да. – Она кивнула. По щекам градом катились слезы. – Простите, я… Я в уборную, мне нужно!
И опрометью выскочила прочь.
– Госпожа Громова, – негромко окликнул судья. – Зайдите ко мне.
И быстрым шагом направился к выходу.
– Да, ваша честь. – Голос куратора был сух, но возражать она не стала.
А я мышкой шмыгнула следом.
– Что вы хотели, ваша честь? – ровно поинтересовалась госпожа Громова, едва за ней закрылась дверь.
– Перестаньте, – поморщился судья. – Вы ведь понимаете, что ей нельзя было оставаться с этим ничтожеством.
– Хм. – Госпожа Громова чуть смягчилась. – Теперь я понимаю. Разумеется, вы правы, но едва ли моя клиентка способна это сейчас оценить.
Кентавр помрачнел. Помялся, кусая губы, потом решился:
– У меня к вам просьба.
– Слушаю, – кинула она.
– Я… – Он вдруг вырвал листок из блокнота и что-то быстро написал. Протянул его госпоже Громовой. – Вот, возьмите. Пожалуйста, передайте это ей.
Она взяла бумажку, мельком глянула на текст и высоко подняла брови.
– Вы уверены? – уточнила она осторожно. – Не думаю, чтобы Силена захотела вас слушать.
– Попытайтесь, – сглотнув, попросил судья. – Я хочу только встретиться и сам ей все объяснить.
Ой, кажется, я догадываюсь, что там написано…
– Хорошо, – кивнула госпожа Громова. – Я передам. И поговорю с ней.
– Спасибо, – сказал он, вытирая лоб.
Госпожа Громова убрала записку в портфель, помолчала, глядя на смущенного судью, и вдруг искренне улыбнулась.
– Полагаю, это называется «Не было бы счастья, да несчастье помогло».
Глава 7
О пресечении правонарушений, злостном хулиганстве и разных способах покушения на убийство
В Альвию пришла весна. Под непривычно ярким солнцем город сверкал и переливался, аромат распускающихся почек
