– Только это обновление работает в лучшем случае полгода.
– А потом?
– Потом на очередную нормализацию.
Вдруг канзас прервал свой рассказ, его песье лицо исказила гримаса ужаса, и, бросившись в сторону, он упал на траву, прикрыв голову руками.
Не успел Брейн как-то отреагировать на это, как в воздухе послышался рев, и над долиной, в которой размещался городок, прошла пара сверхзвуковых штурмовиков.
Брейн успел заметить, что они были обвешаны оружием, причем открытым – без обтекателей, что говорило о готовности к его немедленному применению.
В городке послышались крики, некоторые, как и канзас, зарылись в траву, кто-то забился в истерике.
Из медблока выскочили несколько санитаров и помчались к пострадавшим, на ходу вынимая экстракторы с большими дозами стимуляторов.
Между тем Ранжан тоже пришел в себя и поднялся на ноги, смущенно улыбаясь.
– Приобретенные навыки, так их разэдак… – сказал он, смахивая с новенькой робы прилипшие травинки.
– Ничего, это хороший навык. Лучше лишний раз мордой в землю, чем попасть под разделку, – сказал Брейн.
– Согласен с тобой, камрад, – кивнул канзас.
– Одного я не могу понять, как ты сиганул в траву, когда еще не только видно, но даже слышно этих штурмовиков не было? – удивился Брейн, оглядываясь и замечая, как то тут, то там к медблоку торопливо катят коляски с теми, кто был совсем плох.
– Я и сам не знаю, – пожал плечами канзас, также следя за беготней санитаров. – Меня ребята в роте всегда индикатором звали. Если я мордой в грязь, так от меня волной и все остальные. А удар, прикинь, секунд через двадцать приходит. То есть некоторые уже бошки поднимать начинают, чтобы меня таким-то образом обозвать как паникера, и тут – бабах!
– Хотел бы я служить с тобой в одной роте, – улыбнулся Брейн. – Так чего там с процентом потерь?
– С процентом потерь ты сам видишь, – и канзас кивнул на разбегавшихся санитаров с каталками. – Пара процентов не выживает вовсе.
– Большие потери.
– Большие.
– А нельзя использовать какой-то другой способ, не такой…
– Варварский? – закончил фразу канзас и засмеялся. Брейн тоже улыбнулся. Действительно смешно получилось.
– Да, можно везти бойцов и обычным способом, с прыжками первого порядка. Когда и овцы, и волки – ну ты понял. Однако чем дальше от Метрополии, тем реже прыжковые терминалы, а потому приходится тащиться со скоростью каких-то орбитальных транспортов. А это полгода минимум. А то и больше. На одни харчи изведут денег – ужас просто. А еще пассажиров нужно обогревать, давать им кислород, очищая углекислый выхлоп, я уже не говорю о каких-то развлечениях, чтобы у них депрессии не возникло. Ну и так далее. С «белой глиной» экономия набегает в сотни процентов – кто против такого решится протестовать?
– Только сумасшедший, – подвел итог Брейн.
– Вот именно, – согласился Ранжан, и они ступили на крыльцо своего корпуса.
После возвращения с ужина Брейн почистил зубы и лег спать – он чувствовал накатывающую слабость. А когда проснулся утром, оказался в комнате совершенно один – кровати канзаса и гоберли были заправлены чистым бельем.
Поскольку приближалось время завтрака, Брейн принял освежающие процедуры, оделся и направился к столовой, прислушиваясь и ожидая еще услышать голос Ранжана, однако все больше убеждался, что теперь его нового знакомого здесь уже нет. Мало того, количество прибывших было на четверть меньше, чем в прошлый прием пищи.
К обеду контингента было уже меньше на треть, а к ужину – наполовину. Брейну то и дело попадались посыльные, сновавшие между корпусами, за которыми потом выбегали где-то двое, где-то трое бойцов. А то и целая вереница.
Они убегали к административному корпусу, а спустя час или два на небольшом поле, которое располагалось в полукилометре от городка, запускали двигатели шаттлы, отправляя пассажиров на орбитальные станции и дальше, по ближним районам космоса. Их уже транспортировали безо всяких прыжков, однако это зачастую занимало куда больше времени, чем портальное перемещение.
Но за Брейном пока никто не приходил. Через два дня он даже начал немного скучать – делать было совершенно нечего, а знакомиться с теми, кто здесь также задержался, не хотелось.
Еще через сутки осталось совсем мало народу – на завтраке Брейн видел едва ли шестую часть от того количества, что
