«девятки» нет – где-то он ее вчера посеял. Правда, оставался монстр – «роквер», но «девятка» была казенной.
Брейн примерно помнил вчерашние события, но вспоминать подробности не хотелось: даже от намеков его передергивало до треска в позвоночнике.
Немного побаливали руки ниже локтей, но Брейн помнил, что так надо.
Выйдя из квартиры, он достал карту, чтобы запереть замок, и, взглянув на имя владельца, прочитал – «Томас Брейн».
Спустился на лифте, вышел во двор и, глубоко вздохнув, поприветствовал дворника-гоберли.
Пройдя через знакомую арку, Брейн вышел к шоссе и остановился, подавляя разочарование. Его опять ожидал синий «монк», хорошая машина, но все же это напоминание оттуда слегка портило хорошее настроение от возвращения в свою привычную реальность.
Брейн сел в машину, завел мотор и поехал на службу. Он любовался видами города, улыбался всем, кто случайно бросал на него взгляд. А когда приехал к полицейскому отделению, с удовольствием поводил пальцами по сетчатому ограждению территории – оно было в мелкий квадратик, а не в крупный ромбик. Кто бы мог подумать, что иногда это имело большое значение.
Приемное устройство пропускной системы едва не козырнуло Брейну, признавая его карту, и он прошел во двор, раздавая приветы всем, кого знал лучше и кого едва узнавал.
– Привет, Томас! – радостно поздоровался дежурный.
– Привет, Чейдер. Как твоя собака?
– У меня нет собаки, здесь это большая редкость. Ты про тещу, что ли?
Но Брейн уже шел дальше, вдыхая затхлый воздух плохо проветриваемого помещения, казавшийся ему приятным ароматом.
Дойдя по коридору до комнаты Григора и Боршинга, Брейн стукнул в дверь и сразу вошел.
– О, парень, да тебе больничка пошла на пользу! – заметил Григор, поднимаясь из-за стола.
– Да уж, ты такой цветущий, словно из отпуска вернулся, а не с больничной койки, – поддержал его Боршинг. – Видал обломки твоей кареты – там все в мелкий фарш!..
– Просто вовремя пригнулся, – пошутил Брейн, и все засмеялись. – Только тут такое дело… – Брейн прикрыл дверь. – Я в этой канители где-то ствол посеял. Как теперь быть, что у вас за это бывает?
Григор с Боршингом переглянулись, и Брейн сразу понял, что будут разыгрывать.
– Ну, это… Тюряга за это у нас полагается, – нарочито траурным тоном сообщил лейтенант.
– Но могут скостить до трех лет, все же ты на хорошем счету, – в тон ему добавил Боршинг. – То, что ты остался без оперативных средств, – это твой большой минус и это на суде обернется против тебя.
– Я с оперативными средствами, братцы, – ответил Брейн, доставая имевшееся оружие.
– Елы-палы, это же «роквер»! – воскликнул Григор, разом забывая про розыгрыш.
– Он самый, приятель, – улыбнулся Брейн.
– А как он в работе? Ты его пробовал?
– Бронебойное ружье, ребята. Лучше быть с ним по одну сторону фронта. Ну что, дальше разводить меня будете?
– Не будем, – пообещал Григор и, подойдя к своему сейфу, достал коробку с замотанным в смазочную ленту пистолетом. – Держи, Томас, новенькая «девятка», еще даже на стрельбище не была. Но с тебя рассказ о свидании с принцессой, разумеется – только о приличной его части.
– Нет больше никаких свиданий с принцессой, – ответил Брейн, разматывая смазочную ленту.
– Как нет?
– А так. Разбежались мы как в море корабли.
– Ты от нее отказался? – почти шепотом спросил Григор.
– Просто она уехала из нашего города.
– Надолго?
– Навсегда, – ответил Брейн, взвешивая в руке новую «девятку». – Спасибо, камрад, я оценил подарок и за мной не заржавеет. Всяких вам благ!
Оставив приятелей, Брейн добрался до своего кабинета, открыл его картой и, зайдя внутрь, немного постоял у двери, получая удовольствие от того, что каждая вещь лежит на том месте, где он ее оставлял.
Брейн прошел к столу, включил терминал и сел проверить свои активы. Все было в порядке: обработанные массивы важной информации ждали его в облачном хранилище, и можно было хоть сейчас начать составлять отчет или хотя бы аналитическую
