Эпилог
Март (бересень), 991 год, Киев
– И что теперь, Хальфдан? Что ты будешь делать дальше, столь многого достигнув?
Хорошие вопросы задала мне Змейка уже после того как отгремели прокатившиеся от Киева по всей Руси торжества. Задала не при всех, а тет-а-тет, в том месте, куда не то что посторонним, а даже друзьям ходу не было. Ага, как раз в нашей с ней спальне. Во время… небольшого перерыва в определенного рода забавах. Парадокс, но именно эта комната была наиболее укромным и защищенным от чьего-либо присутствия местом во всем Киеве.
– Жить, Рокси. Так жить, чтобы боги в Асгарде посмотрели, восхищенно присвистнули и попросили повторить еще разок. И ты знаешь… вроде бы до сих пор именно так и получалось. Надеюсь, что и дальше не хуже все сложится.
– Ты вроде больше воевать не хотел… несколько лет, – промурлыкала Роксана. Запуская коготки в довольно чувствительную область моего организма. – И мир подписали со Священной Римской… Ой, уже Германской империей. И с Византией воевать не хочешь, иными способами желаешь ромеям беды учинить. Говори, а то хуже будет…
Угу, уже чувствую, что воительница всегда ею и остается. Даже в постели. И раньше имел возможность убедиться, и сейчас вот.
– Лет пять войн нам не надобно. Никаких. Разве что степняков погоняем, если те остатков невеликого умишка лишатся и снова в набег пойдут… Тогда миру придется забыть, что были близ Днепра такие печенеги.
Говоря это Змейке, я знал, что с очень высокой вероятностью через пару-тройку лет нагнанный нами на степняков страх пройдет. Он всегда из их голов быстро улетучивается, а отдельные здравые голоса заглушаются воплями тысяч и тысяч горлопанов, жаждущих добытых в набегах злата-серебра. Дорогих тканей, рабов и иных ценных для степняков вещей. И тогда придется окончательно решать «печенежский вопрос». Точно таким же способом, который мы испробовали на их левобережных племенах.
Зато хазар трогать нельзя. Они – это затычка, отгораживающая Русь от возможных нашествий с востока. И пусть хазарская пробка держится до тех пор, пока окончательно не рассыплется. Можно даже им и помочь, если совсем худо каганату станет. В аптекарских дозах, само собой разумеется. Но к тому времени на новых восточных рубежах будут готовы сильные крепости с многочисленными гарнизонами и новыми видами оружия. Теми же самыми пушками, ведь для их доведения до ума слишком много лет не понадобится, зуб даю. Технологии мне в общих чертах известны, а частности… Помощники тоже не зря хлеб с икоркой кушают и выдержанными винами запивают.
– Печенегов мы бить научились, не чета Владимиру Тмутараканскому, – хихикнула Роксана, перевернувшись на спину и раскинувшись на кровати в позе «морской звезды». – Я же тебя за эти годы как саму себя изучила, муженек! Ты на одном месте сидеть не сможешь, да и наши побратимы тоже. Для них и просто ближников ты что приготовил?
Драккары без дела стоять не могут, Эйрик это лучше других ведает. Но пусть не думает, что будет по привычным морским путям ходить. И добыча там оскудела, и не всюду мы теперь сунуться можем. Мир заключен, его уважать надобно.
– И тогда…
– Халифаты, прелесть моя, – протянул я руки к… прелестям, но был по рукам загребущим бит. Несильно, лишь потому. что Змейке возжелалось прежде всего утолить любопытство, а потом уж перейти к иным радостям жизни. – Их аж целых три, которые крупные и значимые. Багдадский, Каирский, Кордовский. И я бы не сказал, что их корабли такие уж хорошие. Всяко хуже ромейских, а ромеев мы бивали. Вот и будет Петля сначала новые морские пути нащупывать и пробовать на крепость корабли халифов. А корабелы станут строить новые драккары, улучшая их по мере того, как мы новые военные премудрости внедрять станем.
– Пушки?
– Они, родимые. Но не только. Хотя пушки прежде всего. Пушки да еще метатели «греческого огня» на наших драккарах… Это на долгое время сделает нас сильнее других на воде. И глупо будет этим не воспользоваться.
Змейка малость призадумалась, но очень скоро разродилась новым вопросом.
– Только добыча или ты, по своему обычаю, в глубь грядущего смотришь?
– Уж если обычай есть, то нарушать его точно не стоит. Море Медитерранское, оно же Средиземное, сильно меня манит. Если хотя бы ближе к концу жизней наших Руси удастся крепко за его берега зацепиться – потомки на много колен вперед нас пред богами Асгарда добрыми словами помянут.
– Эх, Магнуса бы сюда…
– Кого?! Зачем?
От неожиданности я чуть до потолка не подскочил, но потом все же успокоился, увидев, что на личике моей валькирия
