Захихикали… Обе. Но предупредить стоило. А то я и впрямь успел досконально узнать их повадки. Сначала разговоры тут и по делу, а потом не тут и по делу совсем иному, тому самому, которое в постели заканчивается. Так то мне безразлично, сколько раз и с кем они переспят, но только не перед битвой. Выжмут же парней, словно соковыжималка апельсин. Вот и выходит, что на сей раз обойдутся красотки без своих привычных забав именно с этими варягами. А если невтерпеж – пусть кого-то из простых воинов найдут. Благо выбор ну просто огромный.
Совет меж тем плавно перетек в следующую стадию. Ту самую, на которой обсуждаются вопросы тоже важные, но не первостепенные. Здесь уже можно самому чуток отстраниться, лишь наблюдая за работой других. Внимательно наблюдая, ведь вдруг что-то не то случится и не туда свернет. Иначе никак, ведь мне хочется, чтобы вокруг были не просто исполнители, а люди, умеющие действовать самостоятельно, проявлять инициативу. Но вместе с тем это все должно быть в меру разумным.
Но мысли в голове никуда не деть. Почти все они – о завтрашнем дне. Должно подойти вражеское войско и тогда… Либо бой начнется почти сразу, либо будет небольшая пауза. Как бы мне хотелось именно паузу. Ведь тогда подошедшие венеды значительно усилят нас и почти что уравняют силы. Надежда… Надеяться всегда стоит, но при этом не забывать о суровых реалиях. И, исходя из них, действовать. Иными словами, надейся на лучшее, но действуй, исходя из худшего.
Интерлюдия
Август (Зарев), 990 год, Польша, близ крепости Накло
Объединенное войско Священной Римской империи и княжества Польского подошло к крепости Накло на рассвете. Именно герцог Конрад Швабский настоял на этом ночном переходе. Объяснил же свое решение тем, что даже эти славянские язычники не настолько безумны, чтобы ввязываться в ночной бой. Серьезный бой, а не мелкие наскоки малых отрядов, которые все равно большого урона не нанесут.
И он оказался прав. Хоть и были замечены конные разъезды славян, но они даже не подумали ввязываться в бой. Обошлось даже без попыток обстрелять войско. Хотя ночной порой… какой уж тут обстрел. Так что огромное шестидесятитысячное войско добралось до окрестностей Накло к рассвету и принялось разбивать временный лагерь. Всем было очевидно, что бросаться в бой после долгого перехода…. глупо. Всем, кроме некоторой части поляков, которые, пылая несомненно праведным гневом, желали закончить все как можно скорее. Но им предстояло… смирить порывы своих душ и немного подождать.
Сам же Конрад Швабский сразу же заметил то, что его сильно опечалило. Накло пал. Это было очевидно, достаточно лишь взглянуть на построение войска князя Киевского. Он даже не выставил заслон с той стороны… Значит, не опасался удара со стороны защитников крепости. Не было там уже защитников. Зато и численность славян не было большой. Получалось, что князь Хальфдан не успел соединить свое войско с венедами. На это он и рассчитывал. Не зря, совсем не зря были приложены усилия, чтобы направить венедских князей по дальнему пути. Его людям удалось подбросить язычникам мысль, что прямой путь слишком опасен. Во сколько это обошлось казне империи… лучше и не вспоминать. Но победа в предстоящем сражении окупит любые затраты.
Однако сначала следовало дать людям и лошадям отдохнуть, подтянуть обозы, выслать конные разъезды, чтобы заблаговременно суметь отразить возможные удары славян. И лишь после этого можно было начать главное – битву.
Именно так герцог и поступил. А именно отправил отряды легкой конницы под предводительством Эккехарда, маркграфа Мейсенского, как подвижную охрану лагеря. Ведь именно Эккехард лучше многих других знал, чего ожидать от славян. Конрад всегда прислушивался к его советам в этом походе. Понимая, что отмахиваться от слов того, кто много лет имел дело с этими язычниками на поле боя… неправильно.
И тем сильнее герцог Швабский недоумевал после редких, но необходимых разговоров с князем Мешко Польским и его военачальниками. Их непоколебимая уверенность в том, что собранное войско легко и просто одержит победу над «язычниками- дикарями». И это после всего ранее случившегося! Даже если не вспоминать события почти двадцатилетней давности, когда эти самые «дикари» нанесли очень болезненное поражение даже не Польше, а самой Священной Римской империи. Даже в этой войне, даже забыв о случившемся с Данией… Все земли, которые поляки называют Поморьем, были потеряны Мешко Пястом за очень малое время. Конраду успели донести, что к северу от этих мест если где и остались еще не павшие крепости, то лишь несколько, да к тому же ни на что серьезно не влияющие, не приковывающие к себе действительно большого числа вражеских воинов.
А эти… Оставить бы их один на один с Хальфданом Киевским и его наемниками-пруссами, которых он использует помимо своего войска. Долго бы они продержались? Но нельзя, как бы этого лично ему ни хотелось. И дело тут вовсе не в старых обидах императрицы-матери, регентши малолетнего Оттона III. Они лишь дополнение к основному, он это понимал. С падением Поморья Русь получала прямой выход к союзным ей венедам, а ее корабли, сейчас наиболее сильные, – полное господство на Балтике. Конрад не сомневался, что хитрый Хальфдан непременно приберет к рукам несколько прибрежных городов-крепостей. Под свою руку, как плату за помощь. Да и датское «наследство» тоже поделит, себя не забывая. И тогда… тогда образуется империя, схожая по могуществу с
