их радовало. Запустив двигатель машины, я помахал парням и девчатам, задним ходом выгнал грузовичок из-под прикрытия деревьев и повёл его к дороге. Проехав через ручей и поднявшись на холм, я остановился и помахал кепкой, прощаясь в последний раз. Земляки стояли на опушке и ответили мне. Тяжело было прощаться, честно скажу.
Обратная дорога заняла часа четыре, к обеду вернулся, хотя до той рощи я добрался за два с половиной, да ещё ночью. Просто я останавливался и подбирал всё, что было брошено и могло мне пригодиться. Раз пять меня пытались остановить разные командиры и нагнуть, мол, отвези их туда или сюда, короче, подальше от войны, но документы мои всегда действовали, всё же числился за группой пограничников. Я отвечал, что машина из заградотряда НКВД и что возвращаюсь на пост после того, как отвозил задержанных в пункты приёма. Это срабатывало, многие отставали и не докапывались, даже документы не проверяли, на наглость и уверенный тон реагировали. Было три поста, два пропустили, на одном остановили. Полчаса там задержался, но причины были.
– Егорова знаю, хороший мужик, капитана, небось, получил? – спросил сержант-пограничник, на постах их хватало.
– С чего это? – удивился я такой простой проверке. – Из лейтенантов сразу в капитаны? Ещё спросил бы, что Васильев не старшина, а майор, по крайней мере.
– Такого не знаю, да и не помню этого старшину на заставе Егорова. Ты где с ними встречался?
– Егоров командир такой же группы. Потери у нас, правда, были, меньше бойцов стало. Надеюсь, пополнение будет.
– Сам почему один?
– Конвоир на базе остался, сдал задержанных и остался. Велели следующим рейсом забрать.
– Потери у Егорова, говоришь, ты там всех знаешь?
– Конечно.
– Ильина знаешь? – насторожился сержант-пограничник.
– Погиб он, в броневике сгорел, – коротко ответил я, вздохнув.
– Ты уверен? – помертвев лицом, спросил тот.
– Сам хоронил и на доске имена погибших вырезал. В засаду мы попали с ложным регулировщиком. Тогда много народу там погибло, бойня была.
– Имя и отчество его знаешь?
– Степан Петрович, но все его Петровичем называли, и я в том числе. Лейтенанту не нравилось, что им такой балласт, как я, дали, и он велел сержанту подучить меня. Две недели учил, многое дал. Жалко мужика, хороший был, настоящий.
– Брат он мой, старший.
– Оба-на. Сочувствую.
Другие бойцы с поста уже заметили, что у нашей машины что-то не так, да и проверяющий, брат Петровича, отошёл к капоту моей «полуторки» и замер с опущенной головой. Я же покинул кабину машины и встал около нее, печально вздыхая.
– В чём дело? – подошёл к нам командир поста, в сопровождении трёх бойцов.
– Брат у него погиб, – тихо сообщил я. – Переживает.
– Брат. Это младший или старший?
– Степан который.
– Старший, значит… – задумчиво пробормотал командир поста. – Как погиб?
– В засаду попали. Мы по приказу меняли место поста, то есть отступали, ну и нарвались на ложного регулировщика, – начал я рассказ, слушателей было полпоста. – Я о них уже слышал, поэтому притормозил и разбудил командира, мол, подозрительный. Тот лично проверил и ничего подозрительного не обнаружил, мол, мост впереди разбомбили, в объезд через лес нужно ехать, ну мы и поехали. У нас была моя «полуторка» и пушечный броневик, «БА-10». Нам его не передавали, сами нашли, а рядом убитый снайпером экипаж лежал. Трое из четырёх. Был четвёртый или нет, не знаю, но мы троих нашли. Петрович раньше на танкетках служил, его и поставили командовать броневиком. Ну вот, когда мы по лесу ехали, услышали впереди бой, пулемётов тридцать работало. Парни сразу покинули машину и рванули туда, броневик следом по обочине. Что дальше было, я знаю со слов выживших, а сам поставил машину на обочине и залёг с другой стороны. У меня СВТ была, потом отобрали, я ведь вольнонаёмный, оружие мне не положено. Оказалось, не зря залёг, немцы выскочили на опушку и стали бросать связки гранат в кузовы стоявших машин. А там санитарная колонна с ранеными была. Те раненые, что ещё бодряком, иногда успевали выбрасывать связки, а там где тяжелораненые, машины взрывалась или загоралась. Крик стоял страшный, вовек не забуду. Сам я тоже стрелял, одного унтера завалил, автомат потом с него снял, Егорову отдал, и пять рядовых. Наверное, долго бы не продержался, огонь они подавляли быстро, но тут часть свежая подошла и в штыки ударила, отогнав немцев. Больше двух тысяч наших в том лесу полегли, как я слышал потом. Вот пограничники
