сильнее.
– Острое! – поднял он взгляд на своего помощника.
– Вот это, деда, и называется сталь! – Матвей улыбнулся. Потом хмыкнул. А затем счастливо расхохотался, вскинул руки над головой и заорал во весь голос: – Я-а!!! Свари-ил!!! Ста-аль!!!
«Скоро сказка сказывается, да не скоро дело делается» – гласит древняя славянская мудрость. Развернуться со своим даром созидателю стали тоже удалось далеко не сразу. Благодаря своему божественному дару великий Матвей провел цементацию семи новеньких топоров… На чем поковки закончились, и кузнецам потребовалось выплавлять новую порцию криниц.
Новыми стальными топорами, режущими древесину, аки масло, и не требующими заточки десятками дней, двое богов и трое их смертных помощников смогли нарубить впятеро больше дров, нежели обычно – однако пережигать их на уголь пришлось так же медленно, как всегда: по трое суток каждую закладку. Ничуть не ускорилось и копание руды, выгребаемой из болота огромными черпаками. Боги рыли, смертные на больших плоскодонках возили добычу к берегу и вываливали груды рыжей грязи на берегу, оставляя стекать – что тоже было процессом не быстрым, вода сочилась из руды широкими грязными ручьями много дней напролет.
Работу остановили только первые заморозки. Матвей ковырял бы топи и дальше – но какой смысл, если рыжая жижа больше уже не подсыхала, а смерзалась неопрятными грудами? Дневное тепло, само собой, размягчало добытую руду, но совсем ненадолго. И все понимали, что дальше дни и ночи станут только морознее.
– Сколько успели, столько успели, – подвел итог великий Сварог, придя вместе со своим помощником на берег очередным морозным утром. – Надо варить из того, что есть.
Впрочем, на этом подготовка не закончилась. Стекшую, но все равно влажную руду бог-технолог забраковал. Ведя войну за каждый градус, Матвей не хотел терять тепло домницы на выпаривание остатков воды. И потому повелел носить отлежавшуюся руду в Устюжну, выстилать ею очаги домов и хоромов и жечь костры, высушивая болотное сокровище перед плавкой.
Наверное, еще никогда в жизни в домах устюжан не было так тепло, как в этот чудесный месяц начала зимы. Боги повелели не жалеть дров – и даже сами взялись за их заготовку, рубя и снося к городу сухостой со всех лесов на два поприща окрест. А в хоромах великого Сварога стояла такая жара, что впору было ходить голышом.
Мудрый бог, проводящий у горна и наковальни большую часть своего времени, построил кузницу так, чтобы тепло сгорающего угля не пропадало зря. Волоконные оконца, прорубленные под высоким потолком мастерской, выпускали дым на улицу. А чистый и свежий, но хорошо нагретый воздух со среднего уровня уходил во дворец через широкие двери, распахнутые в ближнюю подклеть. Загородка, которую ставили осенью в проходе во двор, прорези имела снизу. Через них постоянно тянуло холодком, и теплу туда хода не имелось.
Само собой, бог-технолог не преминул воспользоваться просторным помещением с утоптанным до каменной твердости глиняным полом и уже готовыми дымоходами. Здесь постоянно горели сразу четыре костра, а почти полностью обнаженный великий Матвей бродил между ними и ворошил насыпанную на несколько жердяных помостов руду – равно как ту, что подстилала очаги.
Каждое утро боги собирали у смертных сухое рыжее крошево, перемешанное с угольками и золой, выносили на берег реки и высыпали на расчищенную там площадку, разравнивая слоями: полоска руды – полоска угля, полоска руды – полоска угля. А когда сырье заканчивалось – наращивали снаружи глиняную стенку. День за днем, рассвет за рассветом холмик рос – сперва всего на пару ладоней зараз, потом на три, а когда дело пошло к макушке и ширина прослоек заметно уменьшилась, то домница поднималась за сутки уже на шесть ладоней!
К тому времени, когда вся добытая и вылежавшаяся руда закончилась – криница поднялась на высоту почти в два человеческих роста. Снизу по кругу боги вставили в отверстия раструбы шести мехов. Всемогущий Матвей в последний раз обошел огромное сооружение, удовлетворенно кивнул, сходил в кузню, вернулся с полным горящих углей горшком, отсыпал понемногу в каждый раструб и дал отмашку:
– Качай!
Смертные надавили на рычаги, и плавка началась.
Первый час помощник Сварога просто ждал, пережевывая во рту сорванную травинку, потом обошел домницу, трогая стенки. Убедился, что она везде прогревается равномерно – и ушел к реке, сел там на охапку камышовых кисточек, оставшуюся после разделки стеблей на циновки. Рядом опустилась Заряна:
– Все хорошо, мой бог? Ты выглядишь тревожно.
– Пока ты рядом, я всегда буду счастлив, – ответил Матвей. – Ведь ты самая красивая, нежная и желанная из всех женщин
