ничего. Совсем ничего – только радость, что прибил этих тварей, и злость за израненное ухо, шрам на котором наверняка останется на всю жизнь.
– Может, тебе к священнику надо? – нарушил молчание сержант. – Все-таки отнял три жизни? Легче станет.
Он словно угадал мои мысли, но подумал прямо в противоположном направлении, чем я. Он, наверное, сейчас думает, что я сижу и терзаюсь этими убийствами!
Я рассмеялся, вызвав его недоуменный взгляд.
– Меня воспитывали лицом к науке, Джеймс. Я верю в бога, но не фанатично, и уж тем более не испытываю вины за то, что отправил на тот свет тварей, которые убивали мужчин и потом съедали их.
– Дело твое, – пожал он плечами. – Я вот хожу каждое воскресенье. Жизнь длинная – мало ли как оно повернется-то в конце.
Следующим утром я не смог встать с кровати. Меня лихорадило, пот градом катился со лба, а тело было как чужое. Я не мог встать, не мог сесть, вообще ничего не мог. Обеспокоенные супруги, видя мое состояние, позвали инспектора, озабоченное лицо которого я смутно видел, пребывая в горячке, и я то впадал в забытье, то снова приходил в сознание.
– Я бессилен тут. Что последнее он ел? Пил? Что с ним произошло недавно? Похоже на отравление, но промывание желудка и пускание крови не помогли.
В редкие моменты, когда я приходил в себя, чувствовал, как чьи-то холодные руки трогали меня, открывали рот, вставляли что- то холодное в горло.
– Вытянул души у трех убийц.
– А-а-а, тогда срочно зовите ремесленника, – меня перестали трогать, и голос прозвучал сверху, – я не очень хорошо разбираюсь в ремесле, но думаю – дело в этом.
Голоса, звучавшие над моей головой, не давали мне спать, поэтому, чтобы они отстали, я открыл глаза и хотел послать их общаться подальше отсюда.
– О, очнулся, – обрадовался инспектор. С ним был еще один незнакомый мне человек. – И правда помогло.
– Молодой человек, разве вас не учили, что нельзя держать в себе много душ других людей? – строгим тоном поинтересовался человек в темном сюртуке и длинном цилиндре. По его взгляду и моноклю с зеленым стеклом я понял, что разговариваю с коллегой по цеху. Его монокль сразу же привлек мое внимание.
– Это паинит? – Я с трудом поднял руку и показал на его монокль.
– Вы не ответили на мой вопрос, – жестко оборвал меня он.
– На втором курсе мы это не проходили, – тоже пустил металл в голос я.
– Второй курс? И вы работаете с полицией? Кто это придумал? Ваш отец знает об этом? – поразился он.
– Знает, но ему плевать, – отрезал я. – Расскажите, что произошло?
– Десинхронизация душ, – пожал плечами он, – любой выпускник скажет вам, что нельзя смешивать в себе души разных людей и носить их в себе, не сливая в аниматрон. Сколько вы проходили с ними? Три дня?
– День. – Я покрылся холодной испариной.
«Проклятье, я же вытянул перед этим души еще из десяти останков тел!» – вспомнил я, но признаваться в этом сейчас явно не стоило!
– Странно, но в любом случае я откачал все излишки из вашей души, так что вскоре все будет нормально.
– Эй, а деньги! – возмутился я, вспомнив о своем финансовом положении. – Души денег стоят!
Он засмеялся и повернулся к инспектору.
– Очень энергичный молодой человек. Едва выкарабкался с того света, а уже про выгоду вспоминает.
– У него финансовые затруднения, – Дрейк пожал плечами, – сами видите, где он живет.
– В общем, мистер ван Дир, – ремесленник снова повернулся ко мне и выделил голосом мою фамилию, – боюсь вас огорчить, но распоряжение вашего отца никто не отменял, так что ваши сто гиней заработка отправятся вместе со мной к вашему опекуну.
– Сучий потрох! – Кулаки сжались сами собой, а изо рта впервые вырвалось грязное ругательство.
– Надеюсь, это вы не мне. – Ремесленник приподнял цилиндр, собирая ящик, в котором я узнал аниматрон. – Если вас это успокоит, свои десять гиней за вызов я вычту из этой суммы.
– Простите, сэр, я не хотел вас оскорбить, я ненавижу своего отца. – Гнев отпустил меня, ведь и правда – выплескивать всю накопленную злобу и ненависть к человеку, который унижает тебя месяц за месяцем, на других людей не стоило. Тем более тех, кто только что спас твою жизнь.
