лабораторию с большим количеством приборов и установок. В ряд стояли несколько больших металлических столов, один из которых был сейчас занят телом человека, над которым склонились две головы: седая мужская и белокурая женская. Не зная, как себя вести, я осторожно прокашлялся:
– Кхм-кхм-м.
По одновременному развороту голов я понял, что они очень удивились, увидев меня.
– А-а-а, практикант! – словно вспомнил человек и подошел ко мне ближе, заставив меня вздрогнуть, и было от чего. Седой, но не старый мужчина аристократического телосложения и профиля с глубоко посаженными карими глазами был одет в каучуковый передник, сплошь залитый кровью. В руке у него была пила, с зубцов которой капала кровь. Еще больше меня поразили надетые на его нос очки со вставленными в оба окуляра зелеными пластинками, практически такими же, как в монокле ремесленника, который недавно спас меня от смерти.
– Добрый… – решил я прервать гнетущую паузу, как меня перебили.
– Иди сюда, пацан. – Он махнул мне пилой, и капли крови полетели в меня. Я очень понадеялся, что они не долетели.
Он повернулся, камни в оправе очков сверкнули в ярком свете газовых ламп, которых тут было в пять раз больше, чем в обычной комнате такого размера, и подошел к столу, поманив меня еще раз своей жуткой пилой.
– Убей его! – просто сказал он, показывая мне на то, что лежало на столе.
Я подошел ближе и привычно перевел дыхание, едва вдыхая воздух через рот. На столе лежал молодой мужчина и, дико вращая глазами, молча открывал рот, залитый кровью. Было видно, что он пытается кричать, но почему-то у него ничего не получалось. В глаза бросилось то, что у него не было одной руки и части ноги, а также была вскрыта брюшная полость. Странно, но картинка не вызвала у меня ни возмущения, ни отвращения.
«Неужели я так очерствел при работе с трупами?» – как-то совсем вяло подумал я. Молча подойдя к столу, я протянул руку и, дотронувшись до его целой ноги, одним движением воли прервал его мучения.
Я спокойно посмотрел на седого с вопросом, что мне делать дальше.
– Вот так просто? – удивился он. – Ни криков, ни мольбы: «Я не могу»? Ни вопросов, зачем это надо? Просто подошел и молча убил?
Я по-прежнему спокойно посмотрел на него и пожал плечами.
– Все, мой дорогой, я влюбилась, теперь точно навсегда! – Я едва не упал, когда сзади на меня обрушилось женское тело и, тычась в спину упругими шариками, меня стали целовать в шею, а проворная рука стала ловко прокрадываться в мои брюки. Я так опешил, что даже не смог сначала сопротивляться, а она тем временем пробралась через преграду моего шелкового белья и схватила за мужское достоинство, которое, конечно же, сразу отреагировало на такие прикосновения.
От этих касаний я пришел в себя и, возмущенно пискнув, стал отбиваться – меня пытались изнасиловать! Я был в шоке от происходящего.
– Анна! – Только окрик мужчины смог повлиять на нее, и меня оставили в покое, чуть сильнее сжав напоследок мой член, словно обещая продолжение. Я повернулся, чтобы рассмотреть ту, кто так вопиюще неприлично себя вел. За такое поведение в обществе даму ждало всеобщее порицание, что было хуже смерти. Как потом появляться на людях, если тебя все клеймят как женщину легкого поведения?!
Хотя нельзя было не отметить, что женщина лет двадцати пяти была очень привлекательна и миниатюрна. Подведенные брови и хороший макияж оттеняли ее мягкие скулы и чувственный рот с ярко-красными губами.
Увидев мой заинтересованный взгляд, она радостно вспыхнула и сделала шаг ко мне, но хмуро сжатые губы мужчины остановили ее порыв. Совсем по-детски вздохнув, она вернулась к столу и стала греметь какими-то железками.
– Пацан, слей душу вон туда, – увидев, что порядок восстановлен, мне отдали новый приказ.
Повернувшись в ту сторону, куда он показывал, я с удивлением увидел гигантский аниматрон, который занимал почти всю стену. Удивившись, я тем не менее подошел к нему и положил ладонь на пластину, которая была настолько потертой, что едва угадывались контуры человеческой руки. Прикрыв глаза, я прислушался к собственным ощущениям и выпустил из себя то, что мне не принадлежало. Никаких колб и двигающихся шестерней тут не было, а то, что я выпустил душу, стало понятно только по качнувшейся стрелке на одном из циферблатов.
– Ого! Анна, посмотри, десять бар! Чистая работа!
– У него еще и душа рассинхронизирована. – Я увидел, что девушка надела себе на нос такое же пенсне, как и у мужчины. – Он, похоже, недавно смешивал мертвые и живые души, проказник.
– О, и правда, умничка ты моя! – Мужчина улыбнулся своей… помощнице (я еще не разобрался, кем они были друг другу) и
