Тени приходят с моря

скорее чутьем, чем рассудком, искала так, как обыкновенно ищет убежище животное. И так же, как животное, она ощущала погоню.

Тот человек пока сбился со следа. Это девушка тоже чуяла, как всегда чуяла те предметы и тех людей, которые хоть как-то возбуждали ее любопытство. Можно сказать, она коллекционировала их. И, однажды поместив в свою коллекцию, уже почти всегда безошибочно определяла их приближение.

Да, тот человек сошел с пути, послав вместо себя других, послабее и поглупее: скорее всего, у него были не менее важные дела. Девушка даже догадывалась как минимум о двух таких. Но также она почти наверняка знала, что ки вернется за ней. Она задела его. Она сильно задела его, и им еще придется сказать друг другу пару слов.

Что ж… они попробуют.

Сейчас девушка дремала: рыцарь плыл так, чтобы держать ее над водой. Привычная к холоду, она даже не чувствовала его. Ей было хорошо, несмотря на пулю, засевшую в левом плече. Два теплых рогатых комочка грели ее с обеих сторон, а на шее слабо светилась зеленая подвеска. Над головой горела звездная Ладья.

Человек с неприметной внешностью и неприметным именем, курящий на маленьком балконе своей старой, видавшей виды квартиры в Нижних районах Аджавелла, с самого утра испытывал свербящее, неопределенное беспокойство, а ныне, к вечеру, оно стало почти невыносимым. Детектив не мог уснуть, не мог читать и часто курил, хотя давно уже старался ограничивать себя сигаретой в день.

Тем не менее эта сигарета была уже шестой по счету. Детектив вглядывался в Небесный сад, в котором постепенно проявлялись сияющие лики сестер Зуллура. Одно из осевых созвездий – созвездие Щита – и вовсе казалось выложенным из ярких тлеющих угольков. На нем детектив задержал свой взгляд.

Странное беспокойство перерастало в столь же странное предчувствие, которое вовсе не казалось дурным. Впервые за несколько дней, в течение которых он пытался что-то узнать о судьбе детского приюта на острове Четырех Ветров, оно действительно не было дурным.

И все же детектив еще не догадывался, что живой поезд Белый Олень неспешно пробирается по направлению к его городу сквозь густой массив леса.

Юноша, сидевший у окна купе этого поезда, тоже смотрел вверх и тоже видел именно его – Щит, подсвеченный особым сиянием. Сиянием надежды.

Девушка, свернувшаяся в углу своей постели и беспокойно вздрагивавшая от каждого звука, тревожила его. Когда она вцепилась в его руку, прыгнув на ступеньки, она казалась очень испуганной. И все же…

У юноши тоже было предчувствие.

И его тоже нельзя было назвать дурным.

Сын товура Лирисса, полукровка лавиби, проводил ночь на верхней палубе своего живого корабля. Он смотрел на воду, ощущая дробный стук в висках и мучаясь от головной боли. Он думал о произошедшем с непривычными ему страхом и беспомощностью. Он тоже ощущал себя загнанным животным. Как еще никогда раньше.

Он хотел броситься в погоню. Куда? За кем? Отец вразумил его, предложив выждать хотя бы несколько дней, – вскоре наступало его официальное совершеннолетие. Он вступал в полные права сына товура и становился неприкосновенным для всех, кроме то- син.

И он собирался многое сделать, но прежде всего…

– Я вас найду, – прошептал он совсем тихо. Вероятно, корабль услышал это: его деревянный корпус успокаивающе скрипнул.

Мы найдем.

Полукровка лавиби улыбнулся и посмотрел на линию горизонта. А потом на небо – на созвездие Моста. Ему правда стало немного лучше.

Если бы только он мог хотя бы знать, где сейчас она…

[пока завершается ночь] Маленький обман

Мади Довэ ощутила боль в затылке еще до того, как открыла глаза. Вскоре боль немного притупилась, но женщина все равно непроизвольно скривилась. Тем не менее… способности чувствовать и воспринимать она не лишилась. Равно как и способности слышать: вокруг гудело что-то напоминающее мотор самолета. Был и запах – пресноватый, неопределенный запах медикаментов. Оставалось только…

Мади Довэ с усилием разлепила отяжелевшие веки и увидела над собой потолок. Рассматривать его как следует она не стала, в этом не было необходимости. Все потолки всех служебных самолетов алопогонных были одинаковыми. Доктор тяжело вздохнула и