из лабораторий в Да Винчи.
– Мы гораздо лучше бы их поняли, если бы ты смоделировал их, наложив на спиновые сети.
– Правда?
– Думаю, да.
Она закрыла глаза – словно пыталась прочитать ответы на внутренней стороне век. Ответы на все вопросы мира. Сакс почувствовал острый укол зависти… и утрату. Он всегда хотел иметь такую проницательность, какую видел сейчас, в лодке рядом с собой. Наблюдать за гениями всегда интересно.
– Ты думаешь, эта теория станет концом физики? – спросил он.
– О нет. Хотя мы и можем вывести главные принципы. То есть основные законы. Это возможно, да. Но тогда каждый вышестоящий уровень эмерджентности будет создавать собственные проблемы. Работа Танеева только слегка касается этой темы. Это похоже на шахматы: мы можем знать все правила, но все равно не будем хорошо играть из-за эмерджентных свойств. Например, из-за того, что фигуры становятся сильнее, когда выходят на середину доски. В правилах этого нет, но это вытекает из всех правил, вместе взятых.
– Как с погодой.
– Да. Мы уже понимаем в атомах больше, чем в погоде. Взаимодействия элементов слишком сложны, чтобы в них разобраться.
– Это голономия. Изучение целых систем.
– Но пока это не более чем домыслы. Если повезет, станет началом новой науки.
– Как и плазмы?
– Нет, те гомогенны. Зависят только от немногих факторов, поэтому поддаются анализу через спиновые сети.
– Тебе стоит поговорить об этом с термоядерщиками.
– Думаешь? – она удивилась.
– Да.
Затем обрушился сильный ветер, и следующие несколько минут они следили за поведением лодки, за тем, как надувались паруса, пока Сакс их не поднял, чтобы поплыть навстречу укрепляющемуся бризу, к самому солнцу. Свет играл на тонких черных волосах Бао, собранных сзади. А дальше лежали прибрежные скалы Да Винчи. Сети, трепещущие под прикосновением солнца… Нет, он не мог их видеть, ни открытыми глазами, ни закрытыми.
– Ты когда-нибудь задумывалась о своем значении? – спросил он осторожно. – Что ты одна из первых великих женщин- математиков?
Она посмотрела на него удивленно, а затем отвернулась. Он понял, что она об этом уже думала.
– Атомы в плазме движутся по принципам, которые также представляют собой крупные фракталы спиновых сетей, – проговорила она.
Сакс кивнул и задал еще несколько вопросов об этом. Казалось, она сумеет помочь термоядерщикам Да Винчи с проблемами, которые у них возникали при создании легковесного термоядерного двигателя.
– Ты когда-нибудь работала в инженерном деле? Или занималась физикой?
– Я физик, – оскорбленно ответила она.
– Ну, физик-математик. Я сейчас об инженерной работе.
– Физика – это физика.
– Верно.
Он надавил на нее еще лишь раз – теперь косвенно.
– Когда ты впервые занялась математикой?
– В четыре года мама дала мне квадратные уравнения и всякие математические игры. Она работала в статистике и очень все это любила.
– А школы в Дорсе Бревиа…
Она пожала плечами.
– Они неплохие. О математике я в основном читала и переписывалась с кафедрой в Сабиси.
– Понятно.
И они вернулись к разговору о свежих результатах из ЦЕРН[31], о погоде, о способности лодки четко придерживаться направления при ветре. А на следующей неделе она снова вышла с ним – на этот раз на прогулку по
