– О, да, да. Но в моем кооперативе гибкий график.
– А-а. Так, значит, ты еще побудешь здесь какое-то время?
– Только до отбытия шаттла на галилеевы спутники.
– И тогда эмигрируешь?
– Нет-нет. Слетаю и вернусь. Джеки туда меня посылает. С дипломатической миссией.
– А-а. Значит, и на Уране побываешь?
– Да.
– Я бы хотел увидеть Миранду[42].
– Я тоже. Это одна из причин, по которой я лечу.
– А-а.
Они перешли неглубокий ручей, ступая по плоским камням. Отовсюду раздавалось пение птиц и жужжание насекомых. Солнечный свет наполнял всю чашу кратера целиком, но под лесным навесом все равно было прохладно, воздух проникал сюда параллельными наклонными столбиками желтого света. Расселл нагнулся, чтобы всмотреться в ручей, который они пересекли.
– А какой была моя мама в детстве? – спросила Зо.
– Джеки?
Он задумался. С тех пор прошло много времени. Когда Зо уже с досадой решила, что он забыл вопрос, он ответил:
– Она быстро бегала. Задавала много вопросов. Почему то, почему се. Мне это нравилось. Кажется, она была старшей в поколении эктогенов. Как ни крути, она была лидером.
– Она была влюблена в Ниргала?
– Не знаю. А что, ты знакома с Ниргалом?
– Да, вроде бы. Встречалась с ним однажды у диких. А что Питер Клейборн, его она любила?
– Любила? Потом, может быть, и любила. Когда они подросли. В Зиготе. Не знаю.
– От вас много не узнаешь.
– Пожалуй, что так.
– Вы все забыли?
– Не все. Но то, что помню… это трудно оценить. Я помню, как Джеки спрашивала о Джоне Буне точно так же, как ты сейчас спрашиваешь о ней. И не раз. Ей нравилось быть его внучкой. Она им гордилась.
– И до сих пор гордится. А я горжусь ею.
– А один раз… я помню, как она плакала.
– Почему? Только не говорите, что не знаете!
Он умолк на минуту. Но потом, наконец, взглянул на нее и изобразил на лице почти человеческую улыбку.
– Ей было грустно.
– Ну замечательно!
– Из-за того, что мать ее покинула. Эстер вроде бы?
– Да, верно.
– Касэй и Эстер разошлись, и она уехала… не знаю, куда. Но Касэй и Джеки остались в Зиготе. И однажды она пришла в школу рано, я в тот день преподавал. Она задавала много своих «почему». И в тот раз тоже, но о Касэе и Эстер. А потом заплакала.
– Что вы ей сказали?
– Я не… Кажется, ничего. Я не знал, что сказать. Хм… Я думал, что ей стоило уехать с Эстер. Материнские узы важнее всего.
– Да ладно.
– Разве ты не согласна? Я-то считал всех молодых уроженцев социобиологами.
– А кто это?
– Ну… те, кто верит, что самые основные культурные особенности имеют биологическое объяснение.
– О, нет. Конечно, нет. Мы гораздо свободнее. Материнство может быть каким угодно. Иногда матери просто выполняют роль инкубаторов, и все.
– Я полагаю…
– Уж мне-то можете поверить.
– …Но Джеки плакала.