достопримечательности.
Разумеется, Эллине прежде всего хотелось увидеть море и знаменитые источники.
Море разочаровало. Оно оказалось свинцовым и неспокойным, недовольно осыпавшим брызгами набережные и молы.
Слегка штормило, так что ни о какой водной прогулке не могло быть и речи. Зато они прогулялись по набережной, полюбовались на маяк, на покачивающиеся на волнах мачты кораблей и лодок.
Долина с источниками находилась севернее Трии, в предгорьях, за туевой рощей. Она растянулась на пару миль, выгнувшись в форме молнии.
Источников было больше десятка, и все обладали полезными для здоровья свойствами. Всего два холодные, с питьевой водой, — те, что ближе к городу, остальные — тёплые. В них ещё до сих пор можно было купаться, хотя Эллина не рискнула бы — не любительница она подобных опытов. Поэтому гоэта просто окунула руки в одну из купален, захватив пальцами лёгкое облачко пара.
Доновер обещал потом показать закрытый бассейн, где можно будет поплавать — «Вам понравится».
И ей понравилось, даже несмотря на входную плату. Правда, она была символична — всё-таки не сезон. Зато за пригоршню меди получаешь возможность понежиться в подогретой, насыщенной минералами воде, отмокнуть в разнообразных ваннах, прогуляться по оранжерее, полюбоваться на мраморные бортики и, немного приплатив, сходить на сеанс массажа — словом, расслабиться и почувствовать себя женщиной.
Доновер не обманул, сказав, что с наведённым мороком в ней никто не заподозрит Эллину Тэр. Стражники лениво скользили по ней взглядом, даже не думая проверять документы.
Эллина наслаждалась спокойствием и размеренной жизнью. Ей даже расхотелось возвращаться в Сатию, так и остаться жить в этом приморском городе. А что, клиенты найдутся, для гоэты всегда найдётся работа. Сезонная, правда, но ведь живут же как-то остальные жители?
Гоэту никто не преследовал под пеленой морока, наложенного Доновером (он оказался магом, настоящим магов, закончившим университет, пусть и со скромной третьей степенью), и она расслабилась. Расслабилась настолько, что подумала о том, что следует известить Анабель о благополучном окончании своего путешествия.
Мысль пришла после очередного сеанса расслабляющего массажа и ванны с маслами и молоком — поздней осенью, когда Трия пустеет, такие вещи стоят сущие пустяки. Зато после подобной ванны чувствуешь себя божественно-прекрасной аристократкой.
Вернувшись домой (так за эти недели Эллина привыкла называть жилище Доновера), она приступила к осуществлению задумки и написала подруге письмо. Довольно пространное, но посвящённое в основном Трие, а не описанию злоключений гоэты. Эллина полагала, что не стоит портить настроение Анабель повествованием о грязных дорогах Тордехеша. Зато о курортном городе можно написать побольше.
Теперь гоэта жалела, что ни разу не приняла приглашения Гланера: летом тут, должно быть, чудесно. Другое дело, что за красоту надлежало платить, и не мало. А жить в долг Эллина не терпела.
Перечитав письмо и в конце ещё раз поблагодарив подругу за помощь (благоразумно не уточняя, какую), Эллина постучалась в дверь кабинета Доновера. Он разрешил войти, и гоэта проскользнула в заставленную книжными шкафами комнату, в центре которой, на дорогом ковре, была свалена пирамида из каких-то фолиантов и старинных свитков. Эллине показалось, что из- под корешка одного из увесистых томов проглядывала какая-то линия. Она не удивилась: маги частенько рисуют различные фигуры, даже она ими пользуется в работе.
Доновер сидел за столом и с интересом рассматривал какую-то вещицу. Услышав шаги, он быстро убрал её в ящик стола, и обернулся к посетительнице.
— Надеюсь, я не оторвала вас от дел?
Собственная просьба казалась теперь гоэте такой мелочной, не стоящей внимания и тем более отвлечения мага от насущных дел. Она сама, прояви смекалку, могла бы справиться с задачей.
— Нет, что вы! Проходите, госпожа…простите, Эллина. Всё никак не могу привыкнуть, что можно просто называть вас по имени, — рассмеялся он и поспешно согнал с дивана развалившегося во всю длину пушистого рыжего кота. Кот злобным взглядом выразил своё отношение к происходящему и гордо удалился… спать на той самой груде посреди комнаты.
Устроившись на диване и ещё раз извинившись за свою бесцеремонность, Эллина перешла к сути просьбы:
— Господин Доновер…
— Доновер, просто Доновер, — поправил он её.
