Дыса опустила глаза и сказала:
– Пусть делают, что хотят, ведь даже змея не жалит без причины. Я замуж не пойду.
– Я говорю тебе, как родной дочери: смотри, не ошибись. А там дело твое.
– Дай бог здоровья твоей дочери, но я замуж не собираюсь. Священник вернулся в дом и передал приставу весь разговор. Дыса направилась было домой, но пристав велел вернуть ее. Когда она вновь появилась в дверях, он спросил ее:
– У тебя есть билет?
– Какой билет?
– Вид на жительство.
– Да ведь меня все здесь знают! Спроси вот у священника, с каких пор я здесь живу.
– У священника свои дела, у меня – свои. Я в этом округе начальник, и должен делать то, что мне предписывает закон. Те, у кого нет билета, подлежат аресту.
– Так в этом селе ни у кого нет билета, что же, ты всех их арестуешь?
– А это уж не твое дело. У тебя нет билета, и я пока арестую тебя.
Дыса отвели в какой-то хлев и заперли там на замок, Три дня, пока продолжалась перепись, ее продержали там. Через три дня ее снова привели к приставу.
– В какой срок ты сможешь представить билет оттуда, где жила раньше? – спросил пристав.
– Какой там билет? Разве князья дадут мне билет, ведь мы бежали от них!
– Еще лучше! Так ты из абреков?!
– Я не из абреков. Князь хотел продать нас вместе с, мужем, н мы бежали от него.
– Какая разница, почему вы бежали! Любой, кто бежал от хозяина – разбойник. Уж теперь-то тебя обязательно надо связать и отправить обратно к князю.
Дыса связали и пристав отправил ее к князю, написав ему записку:
«Возвращаем вам женщину из беглых холопов. Прошу не отсылать ее никуда, она нам еще понадобится, мы выкупим ее у вас».
Перепись закончилась, и пристав с Мацка уехали. Через несколько дней пристав дал Мацка бумагу, и тот отправился выкупать Дыса у князя. Мацка заплатил князю пятьдесят рублей и купил у него Дыса.
Волей-неволей она стала женой Мацка. Они жили, как собака с палкрй, ничего друг другу не прощая. Мацка надеялся силой добиться ее любви и каждый день бил ее. А Дыса ненавидела его, не подходила к нему близко и он ни разу не слышал от нее доброго слова.
Так они жили. Мацка по-прежнему служил возницей, а Дыса стирала для господ белье.
Вскоре вышел указ о том, чтобы все, кто не обвенчан в церкви, обязательно сделали это. Мацка и Дыса не были обвенчаны. Мацка с приставом отвезли ее в Ганис и буквально силком загнали в церковь. Мацка сунул священнику в руку пять рублей и тот обвенчал их.
Шли годы. В Косете сменилось начальство. Новое не было расположено к Мацка, в Косете для него уже не было места, и ему пришлось поселиться в Ганисе, в курятнике Дыса. Мацка, привыкший есть за одним столом с начальством, требовал, чтобы и Дыса кормила его тем же. Но разве могла Дыса кормить его изысканными блюдами? А Мацка постоянно бил ее за это. Дыса много раз обращалась в церковный суд, но ответ всегда был один и тот же: «Кого соединил бог, тех люди не властны развести». И ей приходилось, плача, возвращаться домой ни с чем.
Мацка болтался по свадьбам и поминкам. Однажды, возвращаясь с попойки, он, пьяный, свалился со скалы. Люди принесли его труп домой, похоронили и разошлись.
Дыса еще несколько лет прожила в свое удовольствие, хоть в бедности, но свободной, а потом умерла и она.
САФИАТ
В те времена, когда Россия, после присоединения к ней Грузии, укрепляла свою власть на Кавказе, в Алагирском ущелье, в селении Нузал, жил бедный человек Саукудз Сауаты с женой своей Саниат. Саукудз мечтал о сыне, но у них долго не было детей.. Наконец, через несколько лет его жена забеременела.
Однажды ненастной зимней ночью Саукудз сидел у огня, накинув на плечи старую шубу. За дверью бушевала снежная буря, в очаге, вспыхивая неровным пламенем, горел хворост. В углу на соломенном тюфяке лежала Саниат. Она стонала, держась руками за живот – ей пришло время рожать. Соседские женщины, собравшись вокруг нее, старались подбодрить ее и помогали ей, как могли. Прошло немного времени и Саниат родила девочку. Женщины смолкли. Наконец, одна из них произнесла:
– Все же лучше девочка, чем совсем ничего. Саниат, застонав, ответила:
– Женщина и рождается в черный день, и жизнь ее черна! Прошло семь дней. Саниат собрала соседок и они дали девочке имя Сафиат.
Шло время. Сафиат росла в любви и ласке, ни в чем не зная нужды. Родители не могли нарадоваться на нее, Саукудз уже и не вспоминал, что когда-то мечтал о сыне.
Когда Сафиат исполнилось семнадцать лет, о красоте ее уже ходили легенды. Она и вправду была красива: черные глаза и брови, чистый, высокий лоб, длинные толстые косы, тонко очерченный рот, белоснежные зубы, тонкая талия, высокая грудь – словом, всем красавицам красавица.
Многие юноши ходили по ней с ума, к ней отовсюду приезжали сваты, но никто не мог добиться ее согласия. Отец тоже не хотел пока никому отдавать ее. Он гордился красотой дочери и не видел вокруг ни одного человека, который был бы, по его мнению, достоин ее.
Неподалеку от Нузала, в Алагирских горах, жил Бибо из рода Тулата, смелый человек, отличный наездник. У него повсюду были друзья – в Чечне, Ингушетии, Кабарде. Тулата издавна были в кровной вражде с Сауата, родом Саукудза, но случилось так, что Бибо и Сафиат полюбили друг друга. Им приходилось скрывать свои чувства и никто из людей не знал об их любви. Бибо не смел и подумать о том, чтобы послать сватов в дом кровников.
В те же годы жила в Ардоне старая вдова по имени Айсат. У нее не было никого, кроме единственного сына Гади. В доме Айсат часто останавливались приезжие русские – чиновники и торговцы. Айсат радушно принимала их, надеясь, что они в конце концов обучат ее сына своему ремеслу. И в самом деле, Гади очень быстро научился говорить по-русски и мало-помалу начал разбираться в коммерции.
Стараниями Айсат Гади сдружился с начальством и те всюду брали его с собой. Однажды Гади вместе с приставом поехал в Нузал. Был какой-то праздник, молодежь танцевала на площади и среди танцующих Гади увидел Сафиат. Ее красота поразила его. Словно окаменев, стоял он посреди праздничной толпы, не отводя глаз от плывущей в танце Сафиат.
С тех пор Гади стало трудно узнать. Он днем и. ночью думал о Сафиат, бросил все дела и жил только своей любовью. Его мать, женщина старая и умная, сразу догадалась, в чем дело. Узнав, что сын влюблен в бедную горскую девушку, она сказала ему:
– Счастье не придет к тебе само. В наше время счастлив тот, кто богат.
Слова матери понравились Гади и он с еще большим усердием занялся коммерческими делами.
Один хитрый человек из Нузала, по имени Кукуш, каким-то образом узнал» о том, что Гади влюблен в Сафиат. Кукуш стал часто появляться в Ардоне. Он приходил к Гади с рассказами о Сафиат, поэтому дверь дома Гади была всегда для него открыта и там его всегда ждало угощение.
Как-то Гади снова отправился с приставом в Нузал и по дороге рассказал ему о своем намерении посвататься к Сафиат. Приставу было приятно узнать, что его друг собирается жениться, ион обещал Гади свою помощь.
Когда они приехали в Нузал, пристав попросил устроить танцы. Собралась молодежь, начали танцевать, но что-то не клеилось, словно чего-то не хватало. Наконец, появилась Сафиат, подошла к танцующим и стала среди девушек. Все оживились, как будто только ее и ждали. Веселье вспыхнуло с новой силой и эхо в горах вторило звукам гармоники.
У Бибо в тот день были гости из Ингушетии, он пришел с ними. Кукуш, избранный распорядителем,
