криком «помогите лошадку оседлать»? А в лесу? Нет, надо учиться.
Гордион терпеливо показывал мне, что, как и в какой последовательности надо снаряжать на животину. Кром, вопреки моим опасениям, вел себя прилично. Не хулиганил, не безобразничал. Не кусался, не лягался, только иногда недовольно всхрапывал, когда я пытался надеть на него уздечку.
– Подпругу сразу не затягивай, – учил меня Гордион. – Постепенно, за три-четыре раза. Но затянуть нужно туго, иначе соскользнешь. И коню больно будет. Затянул? Дай проверю. Нормально. А теперь давай в седло!
Честно говоря, мне было немного страшновато. Никогда на коне не ездил. С другой стороны, ездить на старой, разбитой «шестерке» смелости хватало, а на умной животине страшно? Наши деды парнокопытными пользовались с удовольствием, значит, и я смогу. Генная память подскажет. Я вставил ногу в стремя и попытался резким прыжком взлететь в седло. Ага, размечтался! Кром, зараза копытная, сделал шаг в сторону, и я, потеряв равновесие, шлепнулся на задницу. Жеребец повернул ко мне морду и оскалил зубы. Насмехается, подлец!
– Ах ты, скотина! – заорал я и, вскочив на ноги, со всего размаха впечатал свою ладонь в лоб скотины.
Кром удивленно уставился на меня и с обидой заржал. Мол, ты чего, мужик? Я ведь пошутил!
– Ладно, не обижайся, – сказал я и обнял коня за шею, прижавшись к его теплой шкуре. – Только давай без шуток. Нам с тобой еще придется долгое время вместе проводить, так что лучше сразу подружиться! Согласен? Вот и хорошо!
Я отпустил коня и снова попытался сесть в седло. На этот раз у меня все получилось. Посадка была неудобной, не привык я сидеть раздвинув ноги! Немного поерзав, я смирился с таким положением нижних конечностей. Гордион привязал к уздечке длинную веревку и повел Крома из конюшни. Капитан вывел Крома, отошел в сторону и, распустив веревку, велел мне:
– Давай, Тимэй, сначала тихонько.
– Эй, Гор, у меня же шпор нет, как я ему команду дам?
– А зачем тебе шпоры? – ухмыльнулся капитан. – Знай, что Кром боль не любит, зачем его шпорами колоть? Он обидится да и сбросит тебя. Колени резко сожми.
Я послушался и толкнул коленями жеребца. Кром незамедлительно пошел тихим шагом. Гордион, держа веревку, вел коня по кругу, а я старался синхронизировать свои движения с его ходом. Получалось. Заметив это, Гордион слегка дернул веревку, и Кром ускорил шаг. Теперь мне пришлось труднее, я почему-то начал заваливаться в сторону. Стоило мне только выровнять свое положение, как проклятый капитан снова ускорил мое средство передвижения. Эта пытка продолжалась почти полтора часа. Когда я сполз с животного, понял, что все кавалеристам надо звание героя давать! Непременно! Ноги гудели, спина и живот представляли собой ужасно ноющую массу. Может, плюнуть на все и воспользоваться порталом? Ну выбросит меня в небесах родной Земли, непродолжительное свободное падение – и конец моим мучениям. А если под землей окажусь, то могилку копать не надо. Шучу, конечно, но в каждой шутке есть только доля шутки. Ладно, отдохну, наберусь сил и всех победю!
Только я, сгорбившись и широко расставив ноги, попытался слинять, как меня остановил Гордион:
– И куда же ты собрался? А коня кто будет в порядок приводить?
Я рассказал капитану всю его родословную, странным образом перекрещивающуюся с четвероногими, взял Крома и повел его в конюшню. Там под ехидные замечания Гордиона я расседлал жеребца, старательно вычистил его и насыпал овса в ясли. Погладив на прощанье коня, отправился на долгожданный отдых. Но Гордион, стоявший с двумя ведрами воды возле конюшни, снова не позволил мне уйти.
– Раздевайся! – приказал он.
Пришлось подчиниться. Капитан опрокинул на меня одно ведро. А-а-а-а-а-а!!! Ледяная!!! Га-а-ад!!! Пока я безуспешно пытался вздохнуть, садист хлобыстнул на меня второе ведро. И протянул кусок ткани вместо полотенца. Я восстановил дыхание, хорошенько растерся и обнаружил, что хотя усталость не полностью ушла, но определенно мне стало легче. Это обстоятельство не укрылось от Гордиона.
– Как ты, Тимэй? Силы вернулись? Вот и отлично, тогда бегом на тренировочную площадку. Еще немного мечом поработаешь, а то ты его держишь хуже пятилетнего ребенка.
Пришлось снова подчиниться. Понимая, что тренировки необходимы, я буквально заставлял себя сделать то или иное движение, которое требовал от меня Гордион. Сколько это продолжалось, не знаю. Сознание почти полностью отключилось, тело двигалось автоматически. Кончилось все тем, что я банально отключился.
Очнулся я на деревянной лежанке. Глаза не хотели открываться, а в ушах стоял гул, сквозь который звучали чьи-то голоса, но разобрать слова я не мог. Сделав усилие, которое едва не отправило меня обратно в беспамятство, я услышал гневный женский голос.
