– Хорошо.
Катервуд пошел к двери. Захлестнувшая в нуль-Т вода разлилась по всей комнате, впиталась в ковролин, и тот теперь противно чавкал при каждом шаге. Чавк-чавк, чавк-чавк…
Внезапно ожил коммуникатор на виске Стефана. Глаза у парня округлились от изумления, он даже ногу отпустил.
– Олег Сергеевич, это вы?!
Увидев, как оборачиваются к нему люди, поспешил включить громкую связь:
– Я. Вы все целы? Куда вас занесло?
– Да, мы целы! Мы в Москве, на посту контроля нуль-связи. А вы где?
– Кажется, на Марсе. Да, Марсополис, центральная площадь.
– На Марсе?! Как вы туда попали?
– Вопрос переадресовываю господину Катервуду. Надеюсь, вы его поблагодарить не забыли? За то, что всех нас вытащил.
Иринка, до того остолбеневшая, сорвалась с места, бросилась к Стефану:
– Папа, ты жив?! Ты не ранен?!
– Вполне жив и здоров. Только люди на меня косо посматривают. Не принято у них почему-то, чтобы член Всемирного Совета по городу в одном исподнем разгуливал.
– Папка…
Иринка, не удержавшись, снова всхлипнула. А Катервуд-старший усмехнулся добродушно и успокоил:
– Олег, скажи спасибо, что на Яйлу канала пока нет. Я слышал, у тамошних колонистов нравы и вовсе пуританские.
На картинке, передаваемой спутником КПБ, вновь был безмятежный синий океан. Солнечные блики играли на поднятой легким ветерком ряби, плавало несколько комьев металловаты. Вот только острова там больше не было.
Дмитрий Никитин
Возвращение в Юпитер
– Капитан Быков! Доложите, что произошло с вашим кораблем в конце перелета Земля – Юпитер.
– В девять часов двадцать минут финишных суток транспорт «Тахмасиб Мехти» начал торможение термоядерной тягой для перехода с пролетной траектории на иовиоцентрическую орбиту с последующим сближением с Амальтеей. Это ближайший спутник Юпитера…
– Мы знакомы с планетографией системы. Что помешало благополучному завершению перелета?
– В десять часов семь минут, когда мы находились на переходной орбите, растущая плотность среды приняла характер метеоритной атаки.
– Встреча с роем стала для вас неожиданностью? Почему вы предварительно не выяснили метеоритную ситуацию по курсу?
– Этот сектор пространства на тот момент был слабо изучен. Сведения о наличии там значительных обломочных масс отсутствовали.
– Неисследованные сектора не рекомендованы для грузо-пассажирского сообщения.
– Да, это так.
– И как глубоко вы находились в поле тяготения Юпитера?
– В двух радиусах от центра. Практически на границе экзосферы.
– То есть любая авария грозила кораблю катастрофой.
– Согласен. Но…
– Наличие и сочетание факторов потенциальной метеоритной опасности и сложных гравитационных условий однозначно делают сектор закрытым для навигации. И тем не менее вы проложили курс через запретную зону?
– Причина в срочности рейса. «Тахмасиб» выполнял спасательную миссию. После катастрофы с продовольственными складами на Каллисто ситуация на станциях в системе Юпитера была крайне опасной. Люди голодали. Груз требовалось доставить как можно быстрее. Расположение планет на тот момент было неблагоприятным, Земля и Юпитер располагались по разные стороны от Солнца. Мы шли напрямик, оверсаном, на максимальном ускорении. Нам удалось проделать весь путь всего за двенадцать дней. Но к Юпитеру мы в результате подходили с полюса, что осложняло маневрирование. К тому же надо было как-то погасить набранную скорость. Мы решили тормозить в неисследованной зоне.
– Кем было принято решение? Штурманом Крутиковым?
– Решение принимал я, рассмотрев и одобрив разработанную Крутиковым финиш-программу. Тогда мы не знали, что встретимся с метеорно-пылевым кольцом Юпитера.
