– Отражатель был серьезно поврежден. Это вызвало перекос тяги. «Тахмасиб» закрутило в продольной и поперечной плоскостях. Бортинженера и штурмана выбросило из кресел и травмировало о приборы и элементы конструкции.
– Поскольку они, вопреки инструкции, не были пристегнуты. Где в этот момент находились вы, капитан?
– Я сумел ухватиться за кресло и пристегнулся. Сразу отключил автоматику и стал выводить корабль из потока на вспомогательных двигателях.
– Это чудо, что при таком отношении к инструкциям хотя бы кто-то из членов экипажа смог в решающий момент занять рабочее место! Пассажиры тоже получили травмы?
– Да. Одного бросило на оголенные провода в научной аппаратуре. Другой обварился на камбузе, где готовил обед.
– Метеоритная атака не лучшее время для приготовления супа, не так ли?
– Тот, что был на камбузе – француз, плохо говорит по-русски. Видимо, не понял переданный селектором приказ лечь в амортизатор.
– Следовало продублировать сообщение на понятном для него языке. Капитан отвечает за безопасность пассажиров.
– Так точно, товарищ председатель комиссии!
– Как вы преодолели метеоритный пояс?
– Я отключил киберштурман и повел «Тахмасиб» напролом. При прохождении кольца были новые попадания, но система герметизации пробоин справлялась. В конце концов, мы вырвались в чистый сектор, но потеряли при маневрировании скорость.
– Она стала меньше орбитальной?
– Да. А при попытке вновь запустить фотонную тягу обнаружилось, что основной двигатель не действует. Набрать орбитальную скорость на вспомогательных двигателях на таком расстоянии от Юпитера мы были не в состоянии.
– Корабль стал падать на планету?
– Шел вниз по спирали. Я использовал вспомогательные двигатели для дополнительного торможения, чтобы не сгореть при входе в атмосферу.
– Отдаю должное вашей выдержке. Другие в подобной ситуации, напротив, старались подольше протянуть на орбите, а потом кончить все сразу. Прежде чем мы продолжим, хотел бы спросить. После всего, что мы услышали, признаете ли вы, что проложенный вами курс подвергал корабль серьезному и неоправданному риску?
– Признаю серьезность риска. Неоправданность риска не признаю. Мы везли продовольствие, чтобы спасти людей от голодной смерти.
– Если бы вы выбрали менее опасный маршрут и ваш корабль задержался с прибытием на несколько дней, станции на Амальтее и Каллисто могли продержаться на сокращенных пайках. А вот в случае вашей гибели люди там были бы обречены.
– Мы не погибли! И груз был доставлен!
– По крайней мере, его большая часть. Несколько грузовых отсеков все же оказались уничтожены. Комиссия отдает должное вашей силе духа и профессионализму. В тяжелейших условиях вы отремонтировали разбитое метеоритами бортовое оборудование. Сумели перенастроить фотонную тягу в деформированном отражателе. Запустили термоядерную реакцию в условиях плотной водородной атмосферы и подняли корабль на орбиту при восьмикратных перегрузках. Вы вправе считать себя героями. Вы первыми выбрались из бездн Юпитера. Но попали-то вы туда из-за собственных ошибок…
Тяжело отдуваясь, красный и потный Алексей Петрович Быков вышел из комнаты, где заседала следственная комиссия. В коридорах Джей-станции было темно и безлюдно. Все тут в этот час были при деле – наблюдали Юпитер. Только несколькими этажами ниже на кухне гремел кастрюлями повар Валнога. Наверное, готовил что-то вкусное для гостей. Для комиссии и подследственных.
Глупо, конечно, считать, что победителей не судят. Но чтобы так… Будто уши надрали мальчишке. А ведь как ликующе встречали их здесь всего месяц назад! Ладно, выпрут с флота, устроюсь на Марс. Хотя бы в мастерские к Захару Пучко. Ему механики гусеничного транспорта нужны. А Крутикову давно пора на преподавательскую работу. Может, штурманский факультет возглавит. Вот Ваньку Жилина жалко. За первый рейс могут биографию испортить… Впрочем, не пропадет Иван, не те времена. Только бы в людях после этого не разочаровался.
Чтобы успокоить нервы, Быков поднялся на смотровую площадку под прозрачным спектролитовым колпаком. Юпитер стоял в зените. Он был жутко страшен даже отсюда, с поверхности Амальтеи. Нависшая над головой чудовищная бурая громада в косматых полосах черных, пурпурных, зеленых облаков закрывала, казалось, половину неба. Быков перевел взгляд на перекошенный горизонт планетоида. Где-то там над темными ледяными скалами возвышалась ажурная пирамида его корабля, притянутого тросами к площадке ракетодрома. Нет, отсюда не увидеть, заслоняет туша продовольственного танкера. Впрочем, Быков и так знал, что на
