Ничего. Самое тяжелое уже позади!
Наконец он добрался до шлюзового отсека. Утопил кнопку автоматического замка. За откинувшимся люком «Тахмасиба» открылся такой же, но покрытый толстым ржавым налетом люк «Данже». Снаружи его можно было открыть только вручную, снимая болты. Первым делом Быков сунул в специальное гнездо рядом с люком щуп индикатора. Так, давление там, внутри, – нормальное. Кислород – в норме. Температура – жарковато, но ничего. Вредных примесей – есть. А где их нет?
Постучал в люк рукояткой ключа. Тишина. Ладно, буду открывать сам. Вздохнул и наложил ключ на первый болт. Когда открутил половину, пришлось лечь на пол, жадно глотая воздух. Отдыхал несколько минут. Потом постучал в люк еще раз. Вновь без ответа. Он гнал прочь все мысли. Встал со стоном на колени и взялся снова откручивать болты. Один за другим. Когда открутил последний, люк заскрипел и упал.
Быков почувствовал запах смерти.
– Ты думаешь, финал – только в гибели, только в трупах?
– Они могли выжить. Если бы знали. Если бы знали, что дождутся. Что мы придем за ними через полгода. Продержались бы в амортизаторах.
– Они были уверены, что мы придем, что их найдут. Поэтому и не захотели ложиться в амортизаторы – все равно что самим лечь в гробы. А они хотели жить, понимаешь – жить! А смысл жизни – в работе, в познании мира! Мы же не залезли в ванны тогда, в свой первый раз, хотя могли только наблюдать в перископы, обложившись одеялами. У них были приборы, большая лаборатория. Да, они знали, что гравитация убивает их, но там, на «Данже», они жили по-настоящему и работали до конца. Не доживали, растягивая, последние дни на гибнувшем корабле, а создали научную базу в самом сердце Юпитера. Видишь – сколько они успели. Да мы за двести лет не сделали бы столько, оставаясь на Амальтее. Они победили Джуп! Вот в этих бумагах – все считавшиеся неразрешимыми загадки, все раскрытые тайны. Большие планеты – больше не terra incognita!
– Если бы мы успели! Если бы они остались в живых!
– Они живы. Они говорят с нами. В своих рукописях, статьях, книгах. И нам еще предстоит много работать вместе. Так, смотри, монографию Иргенсена о ядре Юпитера будем готовить к публикации в первую очередь. А эти заметки Василевской обязательно покажешь Крутикову. Кажется, Вера Николаевна сумела подобраться к основным формулам общей теории пространства и тяготения. Это уже не только к планетам-гигантам ключ. Это дорога к звездам!
– Через тернии…
– Иначе – никак!
Максим Тихомиров
Виталик
Вечером Вовка Котиков наконец понял, что застрял посреди пустыни всерьез и надолго, а потому так же всерьез начал готовиться к героической, как и положено первопроходцам, смерти.
Так, на всякий случай.
Сейчас, по здравом рассуждении, Вовка уже был готов признаться себе, что идея заночевать посреди ледоритного кратера была глупой. И даже он сам знал это с самого начала.
Вовка не был возмутителем спокойствия. Не был он и вечным пострелом, оторвой или бунтарем. Просто временами в нем просыпался чертенок, который остро жаждал приключений.
С приключениями в нынешнее благоустроенное время было туго, не то что во времена первопроходцев. Вовка очень завидовал своим папе и маме, которые до сих пор основную часть года работали в поле, на выезде, навещая его только во время отпуска.
Родители забирали Вовку из интерната, и на целых две недели они вместе уезжали на экватор, к мелкому еще пока морю Меридиана. Вовка впитывал истории, которые рассказывали ему папа и мама, страстно желая поскорее вырасти и помогать родителям преображать планету.
Марс менялся у него на глазах, и Вовка верил, что до того момента, когда его родина станет похожей на далекую Землю, осталось уже совсем немного – надо только еще как следует потрудиться, всем вместе, сообща. Поэтому он обижался на слова папы, который мягко отказывался взять Вовку с собой на фронтир, говоря, что главная Вовкина работа сейчас – это хорошо учиться.
– Марсу сейчас нужны уже не просто энтузиасты, сын, а специалисты, – сказал отец при последней встрече.
Вовка тогда был еще совсем маленький, – с тех пор целый год прошел, – но все уже понимал. Они с папой сидели в шезлонгах под лучами малого солнца, которое припекало совсем как настоящее – это папа сказал, он-то еще помнил, как загорал на берегу Черного моря на Земле. Бурь на экваторе не было уже несколько лет, и небо было ослепительно голубым и безоблачным. Кислородный купол, раскинувшийся над центральными островами архипелага, был почти невидим в лазурной выси, и Вовка
