– Как ты думаешь, кто выпустил ее из бункера? Кто подготовил для нее всё необходимое? Кто дал ей оружие?
– Вы? Игорь Яковлевич…
Алексей даже не задумывался об этом, был уверен, что кто-то из Привратников выполнил волю Нестерова, помноженную на вечную Ленкину упертость. Оказывается, командир отряда проявил инициативу… Что ему рассказала Лена?! Наверное, всё. Тогда ему добавить нечего.
– Если вы сделали это для Лены, помогите еще раз. Не нам. Им… Два ОЗК должны быть детскими, примерно на десятилетних. – Алексей отмерил ладонью от земли рост Ивушки. – В бункере и такое есть, хоть и валяется без дела. Респираторы тоже не забудьте. Во взрослой химзащите они могут ходить, но в пути придется и бежать, пусть будет по размеру.
– Это ты сейчас пытаешься заставить меня расчувствоваться и пожалеть детей? Много же ты сам жалел… У самого мог бы быть уже сын чуть младше Валерки, если бы ты не только шлялся по бабам! А когда сообразил, вон и поздно уже стало. – Командир заставил себя остановиться. Воспитывать Привратника, хоть и самого молодого из всех, не входило в планы.
– Игорь Яковлевич, я беру пример с вас, – ни тени обиды и сожалений не было в этих веселых глазах.
– Это в чем же? – чуть спокойнее переспросил Серяков.
– А вы вспомните, что случилось больше десяти лет назад. Вы тогда ушли к соседям, чтобы остановить войну. И вам было абсолютно наплевать, что вас там ненавидят и могут убить еще на подходах. Вы просто пошли и сделали то, что должны.
– А ты-то кому должен?
– Главному Привратнику… И я никогда не забываю своих долгов. Во всех смыслах.
– А что… тебе… – командир уже еле цедил слова сквозь зубы, потому что чаша терпения переполнилась, захлестнуло через край. – Что тебе мешало тогда?! Тогда, зимой, просто пристрелить Главного – и всё сразу закончилось бы!
– Во-первых, наша с ним встреча произошла после… Когда трое уже в могиле лежали. А вторая причина вытекает из первой – жить хотел! Любой неосторожный шаг – и за мной открыли бы охоту, вы же ее и возглавили бы! И нашли бы тут же по свежему снежку, на котором любой след видать. Это теперь я могу подойти вплотную, и никто не заметит… – Алексей поймал себя на том, что тоже срывается на крик, будто оправдываясь. Нет ему оправданий. И не хер их искать! – А вам-то что мешает сейчас сделать то же самое: влепить Главному пулю в башку – и все будут довольны! Нет? Никак? По правилам играть хотите?! Нет правил… И рулит в игре тот, у кого хватает решительности это сделать. Пока что нами обоими негласно управляет Грицких, а вы всё правила соблюдаете! Я не могу его достать, но очень хочу, вот и не ухожу от бункера. А вы всегда рядом с ним, но руку совесть парализовала! Теперь-то что? Что вас держит?
Серяков мрачно смотрел на Алексея, смутно чувствуя правду в его словах, но признать этого не мог.
– Потому что, Колмогоров, если я буду вот так стрелять в того, кого считаю виноватым, то… То, не дай бог, в тебя превращаться начну.
– Брезгуете?
– Да.
– Да… – Алексей ничуть не удивился, ведь, в свою очередь, и командир для него был последним человеком, с которым хотелось заключать подобные сделки. Не от брезгливости, нет, просто он, пожалуй, единственный в этой округе абсолютно не умел торговаться и идти на компромисс. Но выбирать не приходится. – Вы не боитесь умереть, не боитесь убивать, но очень боитесь запачкаться… И после этого не быть тем самым непогрешимым авторитетом. – Серяков уже набрал воздуха, чтобы возмутиться, но Алексей примирительно поднял руки. – Вот за это вас не любит Главный Привратник. Из-за этого вы чуть не погибли. А ведь Никишаев будет не единственным, Грицких очень хорошо умеет доводить дело до конца. Если даже ваш враг признал ваш авторитет и силу, уж поверьте в это и вы сами, наконец! Если вам еще интересно… Я за несколько месяцев много чего видел. Намного хуже, чем наши местные разборки и перестрелки, только нам и важные. И много чего слышал о беспощадности к врагам, о победе, об искоренении зла… И у самого в голове крутится детский вопрос: а плохие-то где? Но я ведь умный, я догадался. Они везде или нигде. Зависит только от текущей ситуации, от состояния мира или войны. И когда услышите в очередной раз, что кто-то обнаружил «плохих» за линией горизонта и надо пойти их всех убить, то вам тоже придет в голову этот наивный вопрос. Кому надо-то? Qui prodest…
– Хватит мне латынью на мозги гадить. Хуже Главного Привратника. Я лучше тебя знаю, кто тут у нас кто. Черт с тобой… Будут вам защитные комплекты. Но каждое твое слово я проверю.
– На это и рассчитываю! И на комплекты, и на проверку.
Что за прибыль Колмогорову с этой странной сделки? Серяков не понимал и не желал понимать. Никто не хочет терять людей, ни он, ни Станислав. Жаль, что не пришлось договариваться с самим главой общины, он предпочел бы того делового чужака старому
