либо списывалось на ситуацию. А что будет дальше?
Что будет, когда Агилар узнает о моей физической силе? Или о возможности поглощать людские чувства, закусывая несъедобными предметами? Или увидит новые украшения своей любимой наложницы?
Под ногами пылила и грохотала каменистая дорога, проносились по обочинам кишлаки и отары овец; изредка попадались щедро орошаемые каналами-арыками поля и огороды, где без воды можно вырастить только тлен, песок и камень.
Верблюдица шлепала своими копытами так до противного бодро, а мне было так омерзительно мерзко, что на ум начали приходить мысли о незапланированном отдыхе в обмороке.
Останавливало только одно. Если хрупкая женщина сейчас спрыгнет с верблюда, отшвырнет его одним пинком, чтобы под ногами не путался, и уляжется после этого в томный обморок, то не закопают ли ее по-быстрому? Чтобы больше не видеть такого позорища. Замечу – своего.
Если Творец создал мужчину, чтобы тот заботился о женщине, то почему не выдал подробный список – как он должен это делать? Или выдал, но мужики его прочитывают, начиная с конца?
– Устала? – поравнялся со мной Агилар.
– Нет, – в который раз мотнулась из стороны в сторону. – Меня просто сейчас стошнит на этот корабль пустыни!
Мужчина хмыкнул и перетащил даму в седло, крепко прижимая меня к себе. Я немного поелозила, устраиваясь поудобнее, и притихла. Все неприятные ощущения как рукой сняло.
– Так лучше, инжи лик?[13] – ласково спросил Агилар, потираясь подбородком о мою макушку.
– Продолжай так же заботиться обо мне, – пробормотала я сонно. – И ты попадешь в мой рай гораздо раньше, чем рассчитываешь.
После этого мы поскакали еще быстрее. Потом еще быстрее. Потом еще ускорились.
Я порывалась сказать, что в рай лучше входить, а не вползать, но мне было лень, и я уснула. В конце концов, если кто-то не думает головой, то будет отдуваться другой частью тела.
Глава 19
Если швырнуть подарок в голову, будет ли считаться, что это я его передарила?
Утром я действительно проспала и подскочила, когда в мой сон ворвался звук настойчиво трезвонящего телефона.
Я понадеялась, что босс уже свалил на работу, и подорвалась отвечать на звонок, как была, не одеваясь и не причесываясь.
– Слушаю, – схватила я телефонную трубку.
– Эля, – раздался разъяренный голос Максима Александровича. – Скажи мне, пожалуйста, сколько конфет может съесть один среднестатистический человек?
– Это вы мне позвонили, чтобы узнать то, для чего у вас сидит целый аналитический отдел? – изумилась я. – Или вам стало интересно мнение обывателя?
– Мне стало интересно, стоя в букетах по пояс, – продолжал он злиться, – не уйдет ли на больничный весь мой персонал, после того как сожрет все присланные для тебя конфеты!
– Да?!! – почесала я лоб. – А почему прислали мне, а едят они?
– Потому что! – окончательно взорвался босс. – Потому что у меня нет желания заказывать самосвал, чтобы доставить все это тебе!
– То есть я сегодня осталась без сладкого? – взгрустнула, внутренне хихикая и представляя себе эту картину.
– Это еще не все! – продолжал яриться Максим Александрович. – График моих встреч забит до отказа на месяц вперед, причем все выражают надежду, что ты будешь меня сопровождать!
– Скажите им, что я на диете! – осторожно посоветовала я, попутно расчесывая волосы растопыренными пальцами. – Ой!
– Что случилось? – всполошился босс, моментально забыв, что страшно зол.
– Ничего, – фыркнула я. – Прядь волос за бретельку зацепилась. Мало того что больно, так еще и щекотно.
Максим Александрович застонал:
– Ты добить меня хочешь!
– А вы фантазируйте в другую сторону, – порекомендовала я ему. – Вам в цветах нужно думать о возвышенном, а не о плотском.
