– И не ходите.
Смотрю на его лицо. Трудно сказать, кем он был раньше. Судя по всему – бизнесменом. А может – гениальным физиком? Генным инженером? Хотя, возможно, это и обычные фамильные деньги. Моя блоха про него пока ничего не насосала.
– Плохой ресторан?
– Да. Вы русский?
– Нет.
Однако, он старомоден: полагает, что национальность должна соответствовать профессии.
– Парадокс. В каждой мировой столице есть всего два русских ресторана: один – так себе, другой – плохой. Почему?
– Трудно сказать…
– Почему русская литература популярна в мире, а русская кухня – нет?
Никогда, признаться, не задумывался…
– Плохая реклама?
– Чушь.
– Русскую кухню трудно назвать здоровой. Много жирных блюд, мучных.
– В китайской и греческой их не меньше.
Он прав. Никогда не задумывался. Времени нет… Как для любого европейца, русская кухня для меня – это водка, икра + pirozhki. Ну, еще – борщ. Хотя, pardon, борщ – это украинское блюдо.
– Когда я был здоров и посещал Уральскую республику, тамошние чиновники пригласили меня в великолепный русский ресторан. Там была вся полнота старого русского застолья, времен Достоевского. Именно тогда я понял, почему русская кухня никогда не будет популярна в современном мире.
– Почему же?
– Она закрыта. А наш мир требует прозрачности.
– Закрыта в каком смысле?
– Вы никогда не узнаете, что содержит в себе салат оливье, из чего сварена solyanka, чем наполнены pirozhki и что внутри kulebyaki. Закрытый мир.
Он прав. Неожиданно и точно.
– Закрытый мир отпугивает современного человека?
– Конечно. Поэтому он требует суши, где все видно.
С этим не поспоришь.
– Прозрачность?
– Да. Особенно сейчас, после этих страшных войн и потрясений.
Вообще, я к русской кухне равнодушен. И тем не менее:
– Но ведь все скрытое притягивает?
– Только маргиналов.
Мне нечего добавить. И я точно не пойду в “Семь самоваров”.
Он молчит. Молчу и я. У японцев все всегда без внешних эмоций. Этот человек в инвалидной коляске только что совершил оч-ч- ч-чень странный акт. Но он спокоен. И его смятое, как рисовая бумага, лицо по-прежнему ничего не выражает.
Я жду гонорара. Японец чувствует мое ожидание:
– Благодарю вас.
Двери расходятся, появляется все та же служанка в кимоно с подносом. На нем –
Finita.
Душ.
Массаж.
Самолет.
Все как-то слишком долго хорошо и благополучно. Как говаривал старик Zokal: “Так хорошо, что плохо”. Так бывает перед
