почти уверен, что она заперта, поэтому удивился, когда ничто не задержало его сперва в комнате, а потом и в доме. У входа не караулили стражники. Казалось, никому до него и дела нет.
Раш вышел, приминая подошвами молодой снег. Горизонт уже давно стал серым, солнце разгоняло ночную черноту, заставляло ее остатки пускаться в бегство, будто поверженного врага. Во дворе уже кипела работа. Овчары под резкие окрики приземистого северянина выгоняли из сараев овец. Звонко и глухо гремели кузнечные молоты. Несколько девушек из прислуги спешили с ведрами воды, полными бурдюками или крытыми подносами. Двое мальчишек тащили колесо от телеги и при этом наперебой спорили, кто сильнее.
Совсем без внимания Раш не остался. Едва увидав ночного гостя, девушки галдящей стайкой обступили его и засыпали вопросами: правда ли, что войско порождений Шараяны несметно и идет войной в Северные земли? Карманник не мог взять в толк, кто им подсказал подобную небылицу, но переговорить раскричавшихся болтуний даже не пытался. Вместо этого ловко просочился между северянками и поспешил затеряться в веренице воинов, что как раз вышли из длинного здания, которое Раш сперва принял за сарай. Все они зевали, на ходу зашнуровывали меховые кафтаны, одетые поверх кольчуг. Кто-то едва не сморкнулся на сапог Рашу. От нечего делать тот лениво поплелся следом. Но когда уже собирался повернуть за угол, его остановила чья-то крепкая рука. Пальцы сомкнулись на плече с силою кузнечных тисков. Раш выругался и отработанным движением разыграл побег: крутанулся волчком, согнул колени, разом становясь ниже, и нырнул под руку захватчику. Оказавшись за спиной северянина, Раш едва не поддался соблазну врезать ему коленом под зад, но, вспомнив, что рядом нет никого из друзей и он в явном меньшинстве, остановился и отошел – демонстративно сложил руки на груди. Впрочем, от кислой усмешки не удержался.
– Хорош, – обернувшись, сказал мужчина на общем. – Говоришь на нашенском?
Голос у него был таким же тяжелым, как и взгляд. Раш помнил его – именно этот здоровяк после расспросов велел дожидаться, пока Белый сьер захочет с ними говорить. Медная борода северянина стремилась куда-то к самому пупу – пышная, окладистая, косиц не счесть – так их много. В начищенном нагруднике можно увидеть свое отражение.
– Да не особо, – сказал полуправду.
– Тогда ступай за мной. Белый сьер ждет.
Раш подчинился. Задаваясь вопросом, куда же подевался Эрик, решил, что тот трясет постель с какой-нибудь падкой на героев северянкой.
– Ты сказал, звать тебя Раш, – не поворачиваясь, сказал здоровяк. – И все? Не коротковато ли имя?
– В самый раз, чтоб запомнить.
Больше они и словом не обмолвились.
Путь был долгим: сперва по длинной лестнице до второй череды стен, где их уже ждали четверо воинов для сопровождения. Все они, как и здоровяк, носили у поясов тяжелые секиры, только вместо нагрудников их тела защищали кольчужные рубахи. Они обменялись между собою парой фраз на родном языке – и подъем возобновился. Рашу казалось, что стенам, лестницам, арочным переходам между башнями не будет конца. Когда северяне вышли на третий гребень стен, карманник начал стремительно замерзать. Ветер здесь резвился, как малое дитя, радуясь, что поблизости нет ни единой преграды, способной его усмирить. Он раздувал одежды, трепал волосы и нещадно резал по глазам. Раш шел почти вслепую, опасаясь, что, в конце концов, перевалится через край стены, огражденный лишь каменной каймой едва ли выше колен.
Когда все шестеро вышли к дверям, Раш чувствовал себя одной из тех сосулек, что обильно свисали с каждой крыши. Массивные деревянные двери, обитые шипастыми листами железа, отчего-то напомнили рассерженного ежа. Над дверями нависал куцый балкон со смотровым. Мужчины обменялись молчаливыми взглядами – тот, кто сидел сверху, выкрикнул несколько слов, и двери медленно поползли в стороны. От скрежета Раш прикрыл ладонями уши, за что сразу нарвался на дружный хохот северян.
Внутри было едва ли теплее, чем снаружи. А еще в Бруране хозяйничали сквозняки, такие же промозглые и коварные, как северный кельхеймский ветер. На серых грязных полах не было ковров, а на стенах – расшитых гобеленов. Зато нашлось много факелов: пламя в кованых сетках плясало от каждого порыва ветра. Единственное, чего оказалось вдосталь, так это оружия. Оно висело вдоль всего широкого коридора, по которому вели Раша. Длинные мечи, топоры, копья с двузубыми наконечниками. Был и топор, такой огромный, что чужестранец невольно вспомнил легенды о великанах, которые пришли в мир Эзершата задолго до того, как в нем появились люди. Он решил, что такое оружие как раз пришлось бы впору одному из них. Но великаны жили в сказках, а молот на стене выглядел самым что ни на есть настоящим.
Пока они шли, Раш успел насчитать больше десятка дверей: на некоторых висели щеколды и замки, некоторые, наоборот, вовсе не запирались. По пути им попалась небрежно завернутая в шкуры толстуха. Она несла деревянный бочонок, из которого
