ставшего вдруг плотным, подобно стали, и в этот миг Оцепенение внезапно рассеялось. Железного Голема швырнуло вперед, и он кубарем прокатился мимо Эльфов к дверям Небесной Колесницы. Уходящий в другую сторону Трэрг, не оборачиваясь, улыбнулся. Магические потоки сообщали, что Великий Князь Элефендил Эльфийский раздосадован неудачей послов, но идти на обострение не пожелал. Засевшая в секретной зале когорта Детей Богов принялась за обсуждение, и Эльфы прекратили обмениваться волшебными вибрациями. Летающий Голем отбыл, исчезая в небе, и Гронг Неотразимый Удар с сожалением изрёк:
– Дитя Богов покинул нас так быстро, что я не успел убедить его испустить боевое заклятие мне в доспех… – Клыкастый гигант испустил печальный вздох: – Когда ещё выдастся такая возможность…
– Это хорошо, что ты не успел, – ответствовал Трэрг. – Ибо чары на твоем доспехе выдержат немало эльфийских заклятий. Не стоит щелкать Детей Богов по носу сверх меры. Лишние враги нам сейчас не нужны. Тут бы с к’Зирдами совладать…
– Эльфы кривят душой, – насупился могучий Гронг. – Помяни моё слово: они заново договорились с некромосами. Нельзя им верить!
– Мы и не будем, – согласился шаман. – Но пока Симилла полноводна, Ругодар недоступен полчищам к’Зирдской саранчи, а некроманты не разгуливают по Эфрикку, пусть всё остаётся так, как есть. Нам не победить без поддержки Эльфов, пусть даже такой, какова она сейчас.
– Да будет так, Огненный Смерч, – кивнул клыкастый исполин. – Но будь настороже. С каждой битвой ты повелеваешь своею силою всё искуснее. Твоя смертоносность растет, и сие примечают не только авлийские близнецы-чародеи. Не забывай их рассказ о маге по имени Хоругал.
Зеленокожий гигант удалился заниматься нуждами воинов, возвращающихся от целителей, и Трэрг спустился в каюту, где под бдительным присмотром своей фрейлины возлежала Белый Маг. Девчонка по-прежнему пребывала в беспамятстве, и шаман прислушался к вибрациям магических потоков. От неё как обычно тянуло чем-то очень большим и ласковым, словно нежные руки матери, и Трэрг подумал о Мрарде. Мать была мудрой женщиной, истинной женой вождя благородного клана. Она лучше многих понимала, что война и судьбы народа Орков всегда будут для её мужа и повзрослевших детей много более важными, нежели женские надобности, и всячески поддерживала вождя и сыновей. Но от этого она не стала менее нуждаться в мужской заботе, и потому Трэрг и Гронг, едва представлялась возможность, всегда старались выкроить хотя бы малую минуту, дабы навестить мать. Трэрг любил Мрарду, и потому радость, вспыхивающая в ее глазах при виде вернувшихся в отчий дом сыновей, грела ему сердце.
К сожалению, помочь девчонке он ничем не может. Ему недоступно сместить целительные потоки с привычного им течения даже на волос, не то, что повелевать ими. Что тут поделаешь… Трэрг прислушался к своему медальону и велел ему поведать, что ощущает сейчас медальон, лежащий на груди Белого Мага. В ответ пришел весьма мрачный отпечаток. Сознание девчонки утопало в десятках тысяч истлевших пятен, кои, похоже, являлись следами детских смертей. Странно… где она их нашла? Вряд ли Воины Морей столь глупы, что взяли с собой в битву множество детей. Трэрг внимательнее вслушался в связующий медальоны магический поток. Смерти были детскими, вне всякого сомнения. Более того, отпечатков сотен тысяч убитых в морском сражении врагов он не нашел. Что-то произошло с девчонкой там, среди пластов целительной энергии, пронизывающей мироздание, что-то очень губительное для неё…
Вибрации, исходящие от Белого Мага, затухали под гнётом тяжкой безысходности, глубокой печали и одиночества, пронизанного душевной болью и чувством глубокой и незаслуженной несправедливости. Память Трэрга неожиданно вытолкнула на поверхность воспоминание: он сидит на забрызганной кровью и усеянной бандитскими трупами авлийской дороге и бережно поглаживает голову умирающей лошади. Пронзенное стрелою животное смотрит на него исполненными страдания глазами, словно вопрошая, за что же с ним поступили столь жестоко, ведь оно не имеет ни в чём вины… Схожесть образов оказалась велика, и Трэрг помрачнел, понимая, сколь тяжелы были страдания девчонки. Белые Маги не созданы для битвы, не стоило брать её с собой, это убивает её. Нужно было придумать иной план баталии, но ведь никто не понимал, сколь разрушительно сие скажется на Белом Маге. Ей самой бы быть поумнее да остаться в Арзанне, но девчонка столь сильно жаждала ему помочь, что не рассчитала собственных сил. Она искренне надеялась, что справится, но что-то сложилось не в её пользу, а помочь ей оказалось некому. Ибо, как заметил когда-то Лорд Пэллонг, целительные энергии обычных чародеев в сравнении с лечебною силою Белого Мага выглядят подобно тонкой струйке, текущей подле ревущего водопада.
Трэрг открыл портал в каюту флагмана и бережно взял на руки хрупкое тело Принцессы. Он прошел сквозь подрагивающие энергии и осторожно поместил девчонку на ложе. Шаман велел старушке оставить их, уселся подле Белого Мага и положил её голову к себе на колени. Трэрг аккуратно расправил сиреневый водопад её волос, с каждым часом тускнеющий всё сильнее, и коснулся ладонью девичьей щеки. Нежная кожа девчонки потеряла былую мягкость, бронзовый оттенок редонийской кожи приобрел
