нейросвязи, – Пусть я и пешка, но не собираюсь превращать это место в поле боя. Я один все это притащил с собой, и мне одному только и отвечать. Зачем втягивать в игру еще и весь остальной лагерь… проклятые твари… – развернув кабель подключения, быстро пристегнул к порту нейроинтерфейса на локте, сразу почувствовав привычный слабый электрический разряд, прошедшей по нервной системе. Блок пулемета заработал на повышенной мощности, загружая поступающие данные, и имплантат в челюсти Эдвард снова включился, активируя голограммный экран перед глазами, где сразу же отобразилась шкала загрузки боевого режима.
Две секунды, и нейроинтерфейс Эдварда совмещен с пулеметом. Перекрестье прицела отобразилось и на экране, передвигаясь вслед за движением оружия. Параметры, характеристики, система определения «свой-чужой» и прочее стандартное программное обеспечение технологически совершенного оружия. С подобным пулеметом Эдвард мог за полчаса превратить весь «Совенок» в кровавую бойню, уничтожив всякого, кто еще попробует сопротивляться. Поставив над Юлей маркировку союзника, кивнул ей головой.
- Показывай, куда идти, – пулемет привычно лежал в руках, восстанавливая привычные ощущения и заполняя тут непонятную пустоту, что оставалась прежде. К чувству безоружности за неделю в лагере уже успел привыкнуть, но оно все-таки никуда не делось, исчезнув только сейчас, придавленное несколькими килограммами веса ручного пулемета. Наверное, в его настрое тоже что-то поменялось, в глазах девочки был страх всякий раз, как только на него смотрела, да и сам это чувствовал. Инстинкты солдата вцепились в него с новой силой, движения стали быстрее и четче, изменилось даже дыхание и походка. В любую секунду был готов уйти с линии огня и тут же выстрелить в ответ, вместо пейзажей замечал лишь простреливаемые участки и места, где мог укрыться от прицела возможного противника. На голограммном экране высвечивались сектора ведения огня, и теперь старался держаться не середины тропинки, по которой Юля сейчас его вела, а как можно ближе к деревьям, подсознательно опасаясь возможных засад впереди.
- Там, впереди, – показала Юля пальчиком, когда лес вдруг закончился небольшой опушкой, и они вдвоем вышли на большую поляну, оказавшись перед заброшенной территорией чего-то, отдаленно напоминающей здания лагеря.
Большое двухэтажное здание с треугольной крышей, возвышающееся с другой стороны поляны, давно заброшенное и постепенно разрушающееся под неумолимым действием времени. Старое покрытие просело и начало разваливаться, оставляя большие дыры, где еще торчали куски каркаса, окна щерились осколками разбитых стекол, и сами стены уже начинали осыпаться, наружу уже показывались внутренние слои. Мрачное и тяжелое под ничем не освещенным небом, это здание живо и ярко напомнило ему родной мир. Даже перед ним, в высокой траве, торчали ржавые металлические остатки каких-то конструкций, даже качелей со свисающими оборванными цепочками.
Эдвард почувствовал, как Юля, дрожа от страха, прижалась к нему, боясь того, что скрывается за этой могильной тишиной. Там действительно что-то было, злое и опасное. В отличие от остального леса, здесь не было ни звука, ни птица не пела, ни ветки не шелестели под тихим ночным ветерком, даже трава словно застыла. Что-то чужое поселилось здесь, привыкая и присматриваясь к этому лагерю.
- Здесь каждый плетет свою паутину, – прошипел Эдвард сквозь зубы, и погладил левой рукой девушку за ушами, – Страшно? Не бойся…
- А ты уверен, что должен идти сюда? – шепотом спросила девушка, чувствуя то, что не мог почувствовать обычный человек, – Там…
- Что бы там ни было, – прервал ее Эдвард, разглядывая здание. Ни единого движения, ни единого намека на чье-либо присутствие там не было. Отсюда были видны лишь заброшенные стены да темные окна, в которых уже давно ничего не отображалось, – Оно здесь из-за меня, значит, мне с этим и разбираться.
====== Осознание. Глава 30. ======
Глава 30.
Высокая сухая трава под ногами противно шелестела и трещала при каждом шаге, и в гулкой тишине, нависшей над развалинами, казалось, что звук разносится по всей поляне. Эдвард, держа приклад пулемета у плеча, шел первым, готовый открыть огонь в любую секунду, ожидая нападения откуда угодно, но покой этого места ничто не нарушало, что и казалось страшнее всего. Нет ничего опаснее того места, где все тихо и спокойно, пустоши родного мира к этому уже приучили, а развалины хранили абсолютный покой, словно время здесь остановилось.
- Ты что-нибудь чувствуешь? – не оглядываясь, поинтересовался у Юли, когда подошли к зданию заброшенного корпуса. Крошащееся бетонное крыльцо перед дверью давно уже пошло трещинами с проросшими там тонкими стебельками вьющихся растений, сейчас высохших и потемневших. Этот момент тоже настораживал, весь остальной лес красовался яркими и сочными
