внутреннее небогатое убранство. Деревянный дощатый пол и такие же стены, почти невидимые из-за большого количества полок и нескольких металлических стеллажей, выставленных по центру помещения. Ближе к двери и вовсе сложно пройти из-за большого количества громоздких мешков то ли с одеждой, то ли с постельным бельем, просто выставленных на пол и сваленных в кучу. На полках, завернутые в пленку, рядами лежали стопки пионерской формы, еще какие-то скатки, ящики, коробки, в общем, столь много всего, что глаза разбегались. Эдвард отметил для себя только то, что могло пригодиться в будущем, заметив даже несколько коробок со сломанной электроникой, перегоревшими лампочками и еще каким-то техническим мусором. Может быть, там даже получится найти что-то полезное, а в том, что вскрыть этот замок проблем не возникнет, был уверен, слишком примитивный, чтобы возникли хоть какие-то затруднения.
- Вот, тебе должна подойти, – Славя исчезла в этом бардаке на несколько минут, а потом вышла с маленькой стопкой аккуратно сложенной квадратом пионерской формы. Сверху лежал кусочек красной ткани, игравшей роль пионерского галстука, – Можешь примерить.
- Великолепно, – улыбнулся Эдвард, пытаясь не обижать старавшуюся девушку своим настоящим мнением об этой форме, ее действительном предназначении и особенно о том, как сам во всем этом будет выглядеть, – Тогда позволишь? – он принял у нее форму и взглядом указал на склад. Славя не сразу сообразила, что имеется в виду, но спустя несколько секунд до нее все же дошла суть просьбы, и, смутившись, тут же вышла наружу, пропустив Эдварда внутрь.
Подавляя в себе желание бросить все это к демоновой матери, Эдвард разложил форму, разбираясь, что где начинается, а потом, убедившись, что со стороны прикрытых дверей его не видно, разделся сам, аккуратно сложив комбинезон и отставив сапоги в сторону. Вместо них теперь высокие белые гетры и босоножки с закрытыми пальцами, непрактично и глупо, так что стоит поговорить еще с Ольгой Дмитриевной, чтобы носить нормальную обувь. Без комбинезона заодно почувствовал, что здесь гораздо теплее, даже жарко, но вместо привычного ему климат контроля теперь получил легкие тканевые шорты синего цвета и чуть выше колен, к ним прикладывалась белая рубашка с короткими рукавами и пластиковыми пуговицами. На правом рукаве еще и эмблема, наверное, пионерского движения, огонь из постамента в виде пятиконечной звезды на фоне желтого щита с красной окантовкой. Интересно, они подозревают о настоящих значениях такого символа по геральдическим принципам? Примеряя обновку, обнаружил, что Славя подобрала вещи фактически по размеру, все сидело правильно, нигде не провисая и не мешаясь. Хоть в этом спасибо, поскольку в остальном он сам себе казался смешным. Руки оставались открытыми, после комбинезона оставляя часть контактов нейронной связи на виду, но для таких моментов, а так же для предохранения от возможного загрязнения, контакты закрывались вкладками, сливавшимися с кожным покровом и практически невидимыми. Еще раз осмотрев себя и убедившись, что все нормально, поправив воротник и подвязав галстук примерно так, как запомнил узел, замеченный у остальных, сокрушенно вздохнул и вышел на улицу, забрав свою одежду.
- Эдвард, тебе так идет! – обрадовалась Славя, как только он вышел из-за двери, но почти сразу же ее лицо приобрело удивленное и даже испуганное выражение, – Ой, а это что?
- Что именно ты имеешь в виду? – спросил Эдвард, даже обернувшись, словно за спиной у него кто-то мог стоять. Конечно, никого там не было, но Славя, получается смотрела на него. Галстук не так завялил или еще где-то ошибся… Нет, причина явно не в этом, узнать настоящую получилось только тогда, когда Славя подошла ближе, ткнув своим аккуратным пальчиком в причину ее удивления. На правой руке Эдварда, начинаясь чуть выше кисти и заканчиваясь у самого локтевого сустава, шла отличительная татуировка мастера боя, полученная, когда проходил обучение в закрытом монастыре убийц очень давно и довольно долгое время, прежде чем добился их признания и смог дойти до аудиенции с настоятелем монастыря, что и было нужно с самого начала. Сорок четыре стилизованных зверя, объединенных в единый мозаичный рисунок, отмечавшей все сорок четыре ступени рангов монастыря убийц, какие он прошел, вырезанные на его коже и позже вытатуированные вдоль оставшихся тонких шрамов. Сообразив, Эдвард усмехнулся, – Это? Это память, что мне осталась от прошлого. Не самое приятное, что было со мною в жизни…
- Эдвард… – Славя не знала даже, что и сказать, – Ольге Дмитриевне это вряд ли понравится, татуировки у нас никто не носит… да еще так и открыто…
- Тогда попробуем рубашку с длинными рукавами, – пожал Эдвард плечами, сам разглядывая рисунок на его коже так, словно видел впервые, вспоминая, через что прошел, чтобы получить все сорок четыре метки, и что осталось от его души после того, как все этапы были пройдены. К его удивлению таковых рубашек на складе не оказалось, почему-то форма предполагала только короткие рукава и такие же короткие шорты. Почему-то Эдварду от этого было только забавно, хотя Славя уже начинала волноваться, даже будет интересно понаблюдать, как мир лагеря справится с таким диссонансом, а он даже не мог сдержать улыбки, пока девушка думала, как исправить ситуацию.
- Неужели ты даже не волнуешься? – спросила Славя строго, когда Эдвард в очередной раз предложил ей не волноваться по
