– С полчаса.
Я вскочила, чтобы бежать к нему. Фредерик мягко перехватил меня за руку.
– Тише… Что вы всполошились? Мы разговариваем. Сыну полезно возвращать себе ту выдержку, которая всегда была ему свойственна.
– Вы думаете, что тренировать выдержку необходимо именно на мне?
– Видите ли, Вероника… В отношении вас мой сын беззащитен.
– Пойдемте ужинать, ваше величество, – нахмурилась я и поднялась с кресла.
– Злитесь… – почему-то довольно проговорил император.
– Злюсь, – не стала спорить я. – Видите ли, Фредерик. Я – человек, а не слабое место вашего сына.
– Согласен, – легко улыбнулся он. – Если бы еще и те, кто будет пытаться через вас добраться до Ричарда, были с этим согласны…
Когда мы вышли в гостиную, то выяснили, что принц Тигверд выглядел спокойным и держался довольно-таки холодно. Милорд Милфорд, напротив, был беспечен и доволен жизнью. Присутствующая тут же госпожа Блер – насторожена и испугана. А щенок… Щенок радостно побежал нам навстречу. Я взяла его на руки, чтобы не портить торжественность момента.
Император не стал томить девушку. Развернувшись к ней, он сразу озвучил свою волю. Помощь следствию, раскаяние и год работы в приюте при главном храме стихий. С маленькими детьми.
Джулиана поклонилась и прошептала:
– Спасибо.
– И в следующий раз, когда вам вздумается ратовать за правду, думайте. Хоть немного, – холодно отозвался император. – Потому что такое везение, как сегодня, бывает только раз в жизни.
– Да, ваше величество. – Ноги девушки подкосились, и если бы не поддержавший ее милорд Милфорд, она бы упала на колени.
Император выдал им обоим недовольный взгляд и добавил:
– И еще кое-что… Госпожа Блер, пользуясь своим высоким положением, я потребую от вас… услугу. – Голос императора стал тише.
– Все, что в моих силах, – прошептала Джулиана, опустив голову.
– Вы рисуете портреты? – раздался его вопрос.
– Что? – опешила девчонка.
– Портреты, – спокойно стал объяснять император. – Это такие картины, на которых изображены люди. Вы умеете их рисовать?
– Я знаю, что такое портреты, – попыталась взять себя в руки художница и журналистка. Ей даже удалось заговорить уверено, только руки подрагивали. – И картины не рисуют, а пишут.
Император не сводил с нее насмешливо-вопросительного взгляда.
– Да, умею, ваше величество.
– Замечательно. Вы мне напишете, – он подчеркнул это слово, – портрет. Надеюсь, у вас получится передать… сходство по моему словесному описанию.
Художница опять присела в низком реверансе.
– Вероника, поторопись, – вмешался в этот разговор Ричард. – Мы опаздываем на обед. Точнее, уже на ужин.
– Какой? – изумилась я.
– У моей будущей тещи, разумеется, – ответил Ричард, и я обратила внимание на то, что он одет в джинсы и белый пуловер.
– Погоди, мне тоже надо сменить одежду, – поднялась я.
Чтобы ускорить процесс, я попросила Оливию помочь.
– В наших платьях вы краше, – поморщилась она, оглядев меня в джинсах и свитере.
– Не будем потрясать маму длинным платьем, – рассмеялась я.
– А ее это шокирует?
– После того, как я представила ей императора Фредерика и сообщила, что есть мир, в котором существует магия? Вряд ли. К тому же когда выяснилось, что я осталась жива… По-моему, остальное ей попросту все равно.
– Я ее понимаю…
