упал на салфетку: «Ты сделала правильно. Я позабочусь о нем».
Я пожала плечами. Конечно, позаботишься. Куда ты денешься… Я допила кофе. Пирожное исчезло… А был еще кусочек – я помню! На салфетке появилась еще одна надпись: «Вкусно…»
– С тебя точно такое же пирожное! – громко сказала я, переборщив, пожалуй, с эмоциями – на меня с интересом поглядывали посетители…
Я пошла к Пашке. Он помахал мне рукой, и я стала пробираться к нему между рядами амфитеатра. Жестом показала ему, что сяду поближе – лучше видно. Мне и правда хотелось посмотреть. А то Пашин финал – там смотреть было не на что. Каа и бандерлоги… Или еще песня есть у Миронова: «Вжик-вжик-вжик – уноси готовенького…»
– Таисия Лукьяненко, Россия… – объявил диктор.
Девушка была уже в маске, из-под которой выбивались темные крупные кудри. Невысокая, очень стройная. Гибкая, грациозная… Пантера! Соперница была и телосложением крупнее, и двигалась тяжеловато, но по технике и скорости не уступала. Тут действительно нужно было чем-то брать. И вдруг Тая сделала то же самое, что сделал Павел тогда, на дуэли. Резкий молниеносный выпад. Пик-пик-пик – все! И никакого лекаря звать не надо – никакого риска для здоровья. Все-таки у нас безопаснее, тяжело вздохнула я про себя…
А девушку уже объявляли победительницей. Изящная рука, затянутая в белоснежную перчатку, потянулась к подбородку и невероятно грациозно сняла защитную маску. Взмах головой – и тяжелые черные с синим отливом блестящие кудри рассыпались по плечам. Длина волос доходила до спины. Чуть раскосые, но большие ярко-зеленые глаза выделялись на смуглой коже. Я вздрогнула – это она, девушка, которая потеряла тетрадку. Автор стихов, которые так и крутились в голове:
На самом кончике рапиры…
Так вот оно что – фехтование! Значит, рапира – не просто художественный образ, а жизненный опыт. А лимарра?
Я подождала, пока ребята попрощаются. Не стала подходить и смущать. Хотя было видно, что отношения между ними исключительно дружеские – слишком большая разница в возрасте. Девушка очень красивая. И очень грустная…
На следующее утро встали рано, позавтракали быстро, но плотно.
– Я – в Академию, – вскочил сын. – Надо еще успеть заявку подать. На соревнования. Рэм спрашивал. Мам, представляешь, там есть бои в парах. Мы с ним всех просто порвем. И… ты точно скучать без нас не будешь?
– Буду, – нахмурилась. – Поэтому на выходных – домой. А это уже послезавтра.
– Все. Побежал. Дел невпроворот.
Я улыбнулась – и вышла на улицу. Всю ночь мел снег, и я приготовила лопатку, чтобы откапывать «пыжика». Вышла – и удивилась. Моя машина единственная не изображала из себя сугроб.
– Спасибо, – громко сказала я, понимая, что виновник этого чуда где-то рядом. – Только я могу попросить не присутствовать при наших посиделках с Луизой? Мы будем сплетничать.
Услышала, как хмыкнул кто-то неподалеку. Расценила это как согласие и отправилась на работу. На столе в аудитории меня ждал листок бумаги.
«Ты любишь апельсиновый сок и лимарру. Относишься к своей машинке как к живому существу. Очень любишь книги – но я это и так знал. Удивлен, что на работу ты ходишь в серых костюмах. Думал, что ты здесь, как и дома – в синем. Хотел написать про длину юбок… Про то, что брюки тебя недопустимо облегают… Понял, что мы поругаемся. Хочу спросить: а какие цветы ты любишь?»
Засмеялась – пассаж про брюки-юбки повеселил. Цветы… Задумалась. Любимых цветов, честно говоря, не было. Как-то любые цветы – красиво и приятно. Поэтому решила сказочному принцу дать вполне себе сказочное задание. Он маг? Принц? Вот пусть и придумает что-нибудь. Взяла ручку и ответила: «Подснежники».
Ричард, продолжая оставаться невидимым, придвинул к себе листочек и быстро вывел: «А драгоценности?»
Фыркнула и написала ответ: «Спроси о трагической судьбе императорских жемчугов».
«Это в которых ты была на приеме? Любимые жемчуга покойной императрицы, жены Фредерика? И что с ними сталось?»
«Я их поменяла на бутылку коньяка».
В аудитории раздался хохот.
– Прекрати, – зашипела я. – Студенты сейчас войдут.
И в дверь ввалились студенты. Шумною толпой…
После лекций я встретилась с Луизой.
– И как вы думаете, к какому решению придет Денис? – спросила я у нее. – Он останется здесь или примет предложение
