зашнуровывается на спине. Настроение сразу улучшилось. У Амадеи ведь нет Лестара! Кстати, где он?
Вампир, словно почувствовав ее мысли, вынырнул из толпы зомбичек.
— Моя госпожа, позволь помочь.
Элизабет отдала ему коробку с документами и, величественно кивнув Амадее, которую ждал Тургун с сундуком на плечах, упорхнула следом за вампиром, ловко ступая на плоские камни. Уж что-что, а ходить в бальных туфельках по камням она научилась. Элиза с улыбкой вспомнила свой первый день в степи, когда она убегала от Ми и Ши по россыпи мелких камешков, спотыкаясь и сбивая ноги! Теперь ей самой все это казалось далеким и нереальным. А ведь прошло совсем немного времени, но словно полжизни позади.
— Завтра вернется орда, — отвлек ее от воспоминаний тихий голос Лестара. — Моя госпожа, тебе следует озаботиться официальным статусом ханым-бай. Посол ведь не преминет сообщить королю о том, что договор между орками и людьми еще не вступил в полную силу.
— Сама знаю.
Элиза не раз думала об этом и уже была согласна, да только мужья не спешили осуществлять «утверждение» договора. Интересно, почему?
— Ханы ждут, когда ты сама выберешь, с кем первым разделить ложе.
— Ты мысли умеешь читать? — подозрительно прищурилась Элиза, входя следом за вампиром в синий шатер, где обычно собирался совет старейшин и где Шеол занимался делами орды. Она уже бывала здесь, когда они подписывали брачный договор, но все равно стало любопытно.
Кабинет Шеола поражал своим минимализмом. Стол из темного дерева, кресло, покрытое волчьей шкурой, шкаф с книжными полками и отделением, закрывающимся на ключ. Ключ торчал в замке. В это отделение Лестар и поставил шкатулку.
— И все? — удивилась Элиза, вспомнив, какие сложные замки, простые и магические, стояли у папеньки в кабинете.
— В орде не воруют.
— Почему?
— Бессмысленно, да и нет ничего такого, из-за чего стоило бы рисковать. Для орков нет, — пояснил Лестар.
— А для людей?
— Людей больше интересуют сокровища, спрятанные в пещерах, чем бумажки.
— Вот бы хоть одним глазком глянуть, — вздохнула Элизабет.
— Как только станешь ханым-бай, господин отдаст тебе все ключи. Ты сможешь подобрать любое эльфийское украшение, исполненное с таким изяществом и мастерством, что тебе будут завидовать королевы.
— И я смогу надеть их на Осенний бал, куда его величество всегда приглашает предводителей всех народов…
— Конечно, и все те, что смеялись над тобой, захлебнутся от зависти. А еще в сокровищнице пылятся рулоны эльфийских тканей, и наши мастерицы сошьют для тебя любой наряд…
«Захлебнутся от зависти…» Смешно. Он не знает, что ей последнее время безразлично, что о ней думают и говорят в салонах напыщенного, себялюбивого и лживого светского общества.
Какое же это наслаждение: снять тугой корсет и пышные юбки и облачиться в такие удобные мужские штаны и легкую рубаху! Как она раньше ежедневно носила эти пыточные устройства?
Элизабет потянулась и вытащила из прически последнюю шпильку, волосы свободной волной упали на спину. Она тряхнула головой, внимательно рассматривая себя в зеркале. До сих пор ей нравилось свое отражение, но сегодняшние слова Амадеи что-то всколыхнули в душе. Неужели она нежеланна мужьям, потому что стала похожа на смуглых южанок? Или еще хуже — на крестьянку?
— Тук-тук, — донеслось от входа, и в помещение зашла Амадея.
Она успела переодеться в костюм для верховой езды и короткие сапожки. Светло-зеленый цвет очень шел к ее глазам. Позади графини маячил Тургун, который, по-видимому, и привел ее к шатру ханов.
— Так как слугу мне пока не выделили, я сама принесла письма.
— Не стоило так утруждаться. Ты, наверное, устала с дороги.
Элиза взяла два тонких конверта и бросила их на подзеркальный столик, решив прочесть вечером без свидетелей.
— Ханым, тетка Сагха всех зовет обедать, — сунул голову между тяжелых занавесей, отгораживающих комнаты, Тургун. — Красивая у тебя подружка. Так и хочется оркнуть, — причмокнул он и, прежде чем в него полетела диванная подушка, исчез за едва
