Юли замешкалась. Она чувствовала: еще секунда, и он ее просто выгонит вон.
– Мне нужно объяснить тебе… – начала она и осеклась под тяжелым взглядом.
– Объяснить что? Как ты это делаешь? – продолжил за нее Крылатый. – А может быть, ты хочешь подкрепиться, а я подходящая добыча?
От возмущения Юли умолкла на полуслове. Она стоит сейчас перед ним, взволнованная и испуганная, а он говорит таким равнодушным тоном, словно они не провели здесь столько ночей наедине с его болезнью.
– Хочешь узнать, как я это делаю? – вспыхнула она, забывая все предостережения Феты. – Вот!
Юли запустила руку под ворот рубашки и достала деревянный медальон. Лин замер. Он не дышал, казалось, вид амулета на фоне ткани рубашки девушки ввел его в транс.
– Откуда он у тебя? – чуть слышно выдохнул Крылатый. – У тебя же нет крыльев! Нет?
– Нет, – растерянно ответила Юли, забывая все, что хотела сказать.
– Я не верю. – Лин покачнулся на костылях, но отпрянул, когда девушка проявила намерение его поддержать. – У тебя должны быть крылья, если в Братстве отдали тебе медальон, ты должна быть с крыльями.
Юли осторожно приблизилась к нему.
– Послушай, – заговорила она, – у меня нет крыльев. Медальон нужен, чтобы…
Но Лин ее уже не слушал, отбросив костыли в сторону, он одним движением подскочил к Юли, схватил ее за плечи и развернул к себе спиной. Девушка не успела издать ни звука, а его длинные, цепкие пальцы уже разодрали на ней рубашку.
Юли окаменела. Ей было невыносимо страшно.
– Не может быть! – рычал Лин, проводя по бледной коже ладонями.
Под его руками была обычная девичья спина. Тощая и хрупкая, с острыми позвонками. Но на ней не было ничего, что доказывало – она прошла испытание, медальон принял ее тело, врос в него, оставляя между лопатками два бугорка, сделал Крылатой.
Наконец он отпустил девушку, доковылял до кровати и рухнул на нее.
Юли отскочила от него, подхватывая опадающую ткань рубашки. Она смотрела на Лина округлившимися глазами испуганного зверька.
– Я не понимаю, – проговорил он, прикрывая глаза ладонью. – Не понимаю.
– Медальон не дает мне крыльев, как тебе, – прошептала Юли. – Он нужен мне, чтобы выжить. Он дает мне силы.
Лин медленно отвел руку от лица и посмотрел на девушку. Испуганная, но решительная. С обнаженными плечами и острыми ключицами, прижимая к груди разодранную рубашку. Юли напряженно смотрела на Крылатого.
– Я не знаю, почему это со мной случилось, – начала она, оправдываясь. – Но мне с рождения был необходим медальон. Отец принес мне его…
– Томас, – произнес Лин так, будто выплюнул это имя, будто оно обожгло ему рот. – Предатель!
– Отец принес мне медальон, – упорно продолжала Юли, – потому что мама просила его защитить меня…
– Он не имел права! – Голос Лина сорвался. Он подышал, успокаивая кашель. – Медальонов почти не осталось, а он подарил один из них своей дочурке! Город растерзал бы его, если бы узнал.
– Потом мне нашли кормилицу, – не слушая его, прошептала Юли. – Она пробыла со мной несколько лет, ухаживала, заботилась, а когда медальон рассыпался, я… я начала пить из нее силу.
Тишина повисла в комнате.
– Мне было пять! – жалобно выдохнула Юли, видя, как расширяются зрачки Крылатого.
– Сколько? – выдохнул он. – Сколько медальонов украл у города Вожак?
– Я не знаю, – растерянно ответила девушка.
Ей никогда не приходило в голову, что отец совершал преступление каждый раз, когда приносил ей новый амулет. Ее жизнь была построена на тонких коробочках с деревянными пластинами внутри. Ей было страшно признаваться Лину в смерти кормилицы. Но она и подумать не могла, что самое мерзкое в ее рассказе совсем не это.
– Сколько? – Лин уже кричал.
Он было поднялся, но зашатался, болезненно втянув воздух через нос. Юли подала ему руку, но Крылатый не оперся на нее, он вцепился в девушку, притянул ее к себе и встряхнул так, что медальон выскочил из-под скомканной ткани рубашки.
– Ты знаешь, что это? – сказал он ей в лицо. – Это спасение всех выживших! Каждый медальон позволяет приносить в город еще немного воды и еды, обеспечивает защиту. Твой спокойный сон, твои обеды и твое питье. А ты, мерзкая пигалица, отбираешь у
