«Они не понимают, – подумала Алиса, осторожно прикасаясь к теплой коже юноши. – Они не видят, что он живой. Что он такой же, как мы».
Алан замер, чувствуя, как прохладная ладонь Алисы легко дотрагивается до него. Вот девушка провела тонким пальчиком вдоль заросшего рубца, словно желая разделить с ним боль, нанесенную жестоким собратом. Вот ласково погладила его, набираясь решимости. Между кожей на пальцах и тонкой корой его тела, что казалась в сиянии Рощи теплой человеческой плотью, пробегали колкие искорки. Сила предков поднималась от земли и широким потоком лилась через Алана к Алисе. Как упоительно ей было просто стоять рядом с этим непознанным существом. Теплый ветер закружил у ног опавшую листву, сияние вокруг начало пульсировать.
Крылатая закрыла глаза, но все равно продолжала видеть замершего от ее прикосновений юношу, теперь казавшегося ей ровесником. Тонкие ребяческие черты огрубели, не утратив волшебной красоты линий, – так молодое деревце наливается силой по весне. Алан стоял совсем рядом, прикрыв веки, прислушиваясь к незнакомым ощущениям. Память предков ворочалась в нем, пробивалась к свету через толщу прошедших лет.
Ветер утих, перестав вихриться вокруг. Сила, бушующая кругом, затаилась. Алиса почувствовала, что ей не хватает воздуха, словно она забыла, как дышать, пока стояла рядом с юношей, прикасаясь к его горячей коже. Алан разочарованно простонал и отошел от нее.
– Нам нужно быть по-настоящему рядом, только тогда что-то откроется. – Он насупленно посмотрел в сторону Рощи. – Ты же придешь ко мне?
– Приду, – выдохнула Алиса.
– Я буду ждать. А теперь тебе бы выспаться хоть немножко. Там… В пустыне. – Алан жалобно ей улыбнулся. – Мой сон выматывает с непривычки.
– Мы, Крылатые, выносливый народ, – сказала Алиса, стараясь не обращать внимание на волну тоски, что родилась в ней от мысли о скором возвращении в сожженный мир.
– Крылааатыыые… – снова дурашливо протянул Алан, качая серебряной головой. – Я всегда мечтал увидеть крылья.
– О, это запросто! Я теперь умею раскрывать их.
Алиса на мгновение зажмурилась. Черта, Город, Лин, падение – все пронеслось перед глазами так, словно происходило сейчас, а не целую жизнь назад. За спиной у нее с приятным шелестом распустились два широких крыла.
Алан восхищенно охнул и подошел ближе.
– Они цвета древесины! – проговорил он, протягивая руку. – Можно?
Алиса кивнула, замирая. Алан осторожно дотронулся до длинного махового пера. Тысячи мурашек пронеслись у девушки по спине.
– Невероятно! – прошептал юноша, разглядывая оперение так, словно оно было здесь самой большой диковиной.
Алиса засмеялась и сложила крылья.
– Мне нужно идти, – сказала она, не переставая улыбаться. – Но я вернусь. Обязательно вернусь в твой сон. И обязательно найду тебя в оазисе. Я обещаю.
– Это больше не мой сон, – ответил Алан, а тем временем мир вокруг них уже начал блекнуть, таять и исчезать. – Теперь он общий. Наша крылатая сказка.
Свет померк, а трава под ногами сменилась колючим песком. Последним покинул Алису запах ночного леса.
Она открыла глаза. Морозное ночное небо дышало холодным ветром. Лис, свернувшись клубком у нее под боком, крепко спал, пошевеливая во сне лапками. Сожженный мир проживал еще одну безжизненную ночь. Но теперь Алису согревала надежда. Крылатая плотнее завернулась в куртку, подложила под голову рюкзак и погрузилась в глубокий сон.
Глава 16
Хрип, что сорвался из ссохшихся до кровавой корки губ, наполнял всю комнату. Ставни были плотно затворены, поверх окон старая Фета развесила мокрые полотнища.
– Чтобы ей дышалось мягче, – грозно сказала она Томасу, хотя тот и не думал ни о чем спрашивать.
За те бесконечно долгие часы, что он провел у постели жены, его голова отяжелела, словно наполнилась мутной жижей: ни единой мысли, ни одного яркого чувства, ни проблеска надежды – ничего не пропускала эта колышущаяся масса внутри него. Томас мог только ждать. Ждать, когда искаженный судорогой рот Анабель втянет немного воздуха, смотреть, как ее грудь приподнимается и медленно опускается, и слышать на выдохе страшные булькающие звуки, которые просто не мог издавать человек.
Анабель порой скидывала с себя покрывало, оттягивала за ворот натянутую животом рубашку, и тогда Томас чувствовал запах
