Не находя выхода, людомар оставил попытки всплыть и стал погружаться глубже и глубже. Оридонец следовал за ним, стараясь ударить в шею.
Началась схватка легких.
Уже почти потеряв сознание, людомар заметил, как оридонец прекратил преследование и стал всплывать. Сын Прыгуна последовал за ним, но мир вдруг померк перед ним. Тело его отяжелело и пошло ко дну.
***
Бесформенное нагромождение бревен, в котором с трудом угадывались прежние очертания пристани. Небольшой челн покачивался у самого берега. Весла на нем были подняты вверх.
– Самое страшное произошло. Чудовище возродилось. Мы не смогли остановить его, – проговорил ледяным голосом Фод. Он смотрел на водный горизонт, и его лицо не выражало абсолютно ничего. – Ты отдал его реке. Он не лежит у моих ног. Ничего не говори, я не верю тебе.
– Самое страшное произошло. Чудовище возродилось. Я не смог остановить его, – слово в слово повторил за ним Ты. Он стоял подле Фода, неистово раскачиваясь, словно бы отбивая бесчисленные поклоны. – Не остановил его… не смог… я… я… – По ожесточенному лицу его текли обильные слезы.
– Я направляюсь в Оридан, чтобы объявить Высочайшему конклаву о великом зле, порожденном рекой, – продолжал Фод, словно бы ни к кому не обращался.
– Нет, привеликий, не зови меня с собой. Я исправлю это. Я уничтожу зло. Дай мне еще один шанс, – застонал Ты. – Я остановлю воды реки и положу пред тобой тело презренного.
– Не зову тебя. Оставайся здесь навсегда. Останови воды. Изыщи его, если сможешь. Сможешь ли? Нет. Ты не сможешь. Река поглотила его, чтобы исторгнуть из своего чрева наистрашнейшим чудовищем. Я приказал тебе не отдавать его реке. Но ты отдал. Смотри же на дело рук своих. – С этими словами Фод взошел на борт и сел на скамью челна. – Кин, повесь того, кто стоит во главе этого флота. Такова воля Конклава.
Кин согласно склонил голову.
Челн отчалил от берега.
Кин проводил его глазами и развернулся, чтобы идти к своему отряду.
– Ты не можешь уйти. Мы должны догнать его. Мы должны остановить реку и изловить чудовище. Не упусти его, – преградил ему дорогу бесноватый.
– Иди прочь! – грубо оттолкнул его Эк, и Кин молча прошел мимо.
– Я догоню его. Великое зло! Великое зло не хочешь пресечь ты! Боги покарают тебя, – завизжал оридонец. – Я видел, как река проглатывает его. Я задыхался… я не мог. – Он замер, захлебнувшись чувствами, и рухнул на колени. – Остаюсь и вижу дело рук своих… остаюсь и вижу дело рук своих!..
Неожиданно он достал два ножа-когтя и вонзил их в себя.
– Ярчайший, гляди на меня. Я остаюсь здесь… исполню последнее веление твое… ибо слово твое – это кровь моя. Когда бросаешь меня, кровь истекает из меня. – Руки оридонца продолжили терзать тело, разрывая его ножами.
Никто не обернулся, когда тело его рухнуло и заскользило к воде в потоке своей собственной крови.
– Проклятый Фод. Я говорил ему не трогать того отшельника… как его?
– Лиар
– Да. Он бы многое рассказал. Я видел, что он способен. Чтоб мне скособочиться, если то, что здесь произошло, не имеет какое-то грозное значение для Владии и для нас всех.
– Кин, мы всего лишь упустили пиратов. Вместе с ними пара отъявленных головорезов. Тот, за кем мы гнались, захлебнулся в реке. Это, может, много, но что они сделают нам, если только и делали, что бегали от нас?
Оридонец остановился и упер свой хмурый взгляд в брезда.
– Конклав не интересуется делами пиратов и головорезов. Тот, который утонул… ты говоришь, что утонул – ты это наверняка знаешь? Видел его труп? Нет? Цуру приказали выслать за этим людомаром целую энторию. Мою энторию. Ты думаешь, что меня взрастили для погонь за парочкой разбойников?! Или, думаешь, Цур сделал это от нечего делать? – Кин фыркнул. – Этому людомару, – продолжал он, – удалось без особых трудностей пройти из одного конца Владии в другой. Так словно это не есть оридонская земля. Чернолесье благоволит ему. Старые боги Владии благоволят ему. Об этом зле говорил Фод. Старые боги Владии
