– Я слышал, что ты согласился про трон, – Орыг притянул к себе Выга. Тот некоторое время непонимающе смотрел на него, а потом улыбнулся, я с тобой.
***
– Как?.. Где?.. Дремсов призовите… Ищите! Ищите-е-е! – Голос Глыбыра громыхал под сводами замка с такой силой, словно вернулось то время, когда он возглавлял великое войско в Деснице Владыки. Но даже в приснопамятной битве, где войско его предало своего боора, последний крик Длинномеча не был таким истошным. Исторгнув его, старик схватился за грудь и повалился навзничь. Его подхватили и отнесли на ложе. Несколько служанок и воинов остались подле него, хлопоча о том, чтобы боор не отнесся к богам раньше времени.
– Этого не изменить, – бесстрастно проговорила Белоокая. Она отвела в стороны ремешки с глаз и оглядывала абсолютно белыми очами пространство вокруг себя. – Они ничего не найдут. Даже я не вижу его. Не трясись. На все воля богов. Страху нет места, Ония.
Девушка, стоявшая подле нее и державшая жрицу за талию, чтобы та не упала, дрожала то ли от страха, то ли от волнения. Ее хорошенькое бледное личико было полностью обескровлено, а губы походили более на едва созревший плод сливы.
В коридоре начался невообразимый шум, который быстро прекратился. В комнату заглянул дремс. Его растрепанные шевелюра и борода приникли к полу, затем он и вовсе опустился и лег животом на каменную кладку.
– Натоптали-то, натоптали, – пробурчал он, втягивая носом воздух. Вдруг его быстрый взгляд скользул по стройным ногам девушек, хлопотавшим у ложа боора.
Раздался звонкий щелчок, и глаза дремса быстро переместились на пол.
– Чего бьешься-то? – сказал он обиженно.
– А ты не гляди, – отвечал ему воин из боорской стражи.
Подобно большим тараканам или гусеницам, или паукам несколько дремсов ползали по полу в комнате, коридоре и даже на переходе из коридора в залу.
– Тьють, – раздался неожиданный звук. Заслышав его, дремсы разом подскочили на ноги и бросились к собрату, который его издал.
– Боор! Боор! – пробился через девушек к телу Глыбыра один из стражников. – Разойдитесь же вы. Дайте пройти.
Девушки расступились.
Глыбыр медленно открыл глаза и вопросительно посмотрел на воина.
– Нашли след. Его след. Дремсы говорят, что его.
Бледное лицо старика вмиг налилось кровью. Он грузно поднялся.
– Приведите дремса.
К нему подвели одного из чумазых воинов.
– Говори.
– Боор, там меж камней есть след от его ногтя. Он им коснулся камня и ноготь сбил. Я то унюхал. А больше нет следов. Людомары бесследны и без… запаха нет у них, боор.
Глыбыр выслушал его, посидел несколько мгновений, не шевелясь, а после вдруг подался вперед, ухватил дремса и притянул его к себе. Повисла тягостная пауза, разорвавшаяся вклочья громовым хохотом брезда. Боор смеялся, хотя по щекам его катились слезы.
– Его ноготь… он сам ушел?.. Сам? Ну же, говори!
– Сам, – послышалось приглушенно c груди брезда, куда было прижато лицо дремса. – Иначе…
– Сам… Са-а-ам!!! Счатье! Великое счастье, дети мои… сыны мои! Счастье нам! – Глыбыр хохотал и плакал, смотря ошалевшими от радости глазами на массивные каменные своды потолка комнатушки.
Анитра и дикарка
Заливистый девичий хохот широко разносился над гладью озера. Он смешивался со щебетанием птиц, терялся в шелесте прибрежного камыша и возвращался обрывистым эхом к берегу, с которого и начинал свой путь.
Солнце светило ярко. На небе не было ни облачка. Жара скрадывалась водой озера. Побережье являло собой образец
