снова укололи, и он опять подпрыгнул. Нечто необоримое наклонило его голову вперед и больно ударило по темечку. Потеряв равновесие, паук, шатаясь, побежал вперед, стараясь не упасть. Его тонкие длинные чувствительные ноги ловко ступали промеж и по телам сурн, люв и уфанов.
Заметив рядом другого паука, мчащегося к скале, Сын Прыгуна перепрыгнул на его спину и схватил за голову. Когда нечисть заметила его на спине паука, десятки челюстей вмиг впились в тело чудовища, растаскивая его части в стороны. Людомар оставил своего невольного везуна, и, подпрыгнув, скрылся в вышине.
– Вон он! – закричали от скалы. – Вперед! К нему!
Людомары, холкуны, брезды и пасмасы стали спрыгивать на землю и вступать в схватку с чудовищами. Погибая, они продвигались навстречу Сыну Прыгуна. Вскоре, он опустился среди них и от бессилия пал на колени. Его подняли и утянули за собой на скалу.
– Лучники, бей! – закричали на скале. Повсюду засвистели стрелы.
Воины-олюди стали взбираться по скале, их отход прикрывали несколько брездов, оставшихся внизу. Сокрывшись за широкими щитами, умело управляясь с топорами, они обвивали наскоки чудовищ.
– Мы спасем их, Возрожденный, – подошел к Сыну Прыгуна Тихостоп. – Ежели двое возьмут одного брезда, то сможем впрыгнуть. – Воин ожидающе смотрел на него.
– Делайте, – кивнул согласно Сын Прыгуна.
Несколько десятков людомаров, в их числе Тихостоп и Легкостоп, спыгнули вниз и вступили в битву с чудовищами.
– Они приближаются, холларг! – расслышал Сын Прыгуна сквозь гром битвы. Охотник обернулся и увидел невысокого холкуна в кольчуге, окруженного воинами.
– Поторопи людомаров, Ир, – сказал тот, которого назвали холларгом, обращаясь к молодому холкуну. Последний бросился к краю скалы и закричал:
– Скорее. Змеи свернули и идут сюда! Скорее!
Один за другим людомары брали брездов под руки и прыгали, что было сил. Троицы цеплялись за края скалы и взбирались наверх.
– Брат! – услышал Сын Прыгуна крик Тихостопа. Обернувшись, он увидел, как упавшего Легкоспота утягивает за собой гигантская сурна. Она сделала несколько шагов, когда на нее обрушился один из людомаров и прикончил ударом топора.
Легкостоп не мог подняться. Его нога была перекушена в колене и безвольно волочилась за ним, поливая грязь кровью. Его не успели подхватить, ибо нечисть, опьяненная запахом крови, ринулась стремглав на раненого.
Чудовища не обращали внимания на град стрел, копий и камней, которые сыпались на них. Умащивая путь к Легкостопу своими телами, монстры лавиной катили вперед. Но перед ними встала стена из брездских щитов.
– Не тушуйся, бреры! – закричал предводитель смельчаков своим воинам. Топоры и палицы стали рубить и крошить направо и налево. Брезды медленно отступали под напором нечисти, по мере того, как людомары оттаскивали потерявшего сознание Легкостопа к скале.
Когда трое воинов вознесли его на скалу, Легкостоп очнулся и огляделся.
– Вниз… вниз меня! – взмолился он. – Где брат?
– С ним все хорошо. Он бьется.
– Ранен ли?
– Нет.
– Берегись, владяне, огнезмеи! – закричали со скалы.
У ее подножия осталось шесть брездов и дюжина людомаров.
– Побережемся… – закричал один из брездов, но в тот же миг, из сизой пелены появился хвост огнезмея. Сметая все на своем пути, убивая сурн, люв, уфанов и пауков десятками, хвост змея врезался в ряды олюдей и размазал их о скалу. Лишь двое из людомаров успели подпрыгнуть, и были подхвачены своими собратьями, стоявшими выше. Среди спасшихся не было Тихостопа.
Возглас ужаса пробежал по рядам олюдей. Сын Прыгуна хмуро взирал на то, как нечисть бросилась доедать останки четырнадцати храбрецов, павших на глазах своих воинств, а после стала взбираться на скалу, срываясь и падая вниз от неуклюжести и ударов воинов.
Возрожденный обернулся и посмотрел на Легкостопа. Воин безмятежно спал. Спокойствие и уверенность в победе отражались на его лице.
Сын Прыгуна поднял глаза и встретился с горестным взором Верхохода. В глазах последнего стояли слезы. Он
