Не останавливая бег ни на мгновение, иисеп без страха врубился в толпу сурн. Несмотря на то, что это были аномально большие сурны, иисеп тут же сбил двух из них с ветки, а третью ухватил за ногу и резким движением перевернул на спину.
Пятая и шестая сурны, прилипшие к стволу дерева, с диким визгом бросились на неожиданного визитера. Иисеп просел под их налетом и едва не сорвался с ветки, однако его хозяин быстро оценил ситуацию и тут же атаковал замешкавшихся хищников. Одна из сурн полетела вниз с распоротым боком, а вторая ощерилась небольшими кожными иглами и бросилась в сторону, заметив прыжок людомара. Противостояние продолжалось недолго: людомар отвлек внимание зверя рукой, но удар нанес ногой. Животное потеряло равновесие и повисло на передних лапах. Они разжались, едва кинжал вонзился в горло сурны.
Еще прыжок и Сын Прыгуна очутился под иисепом, который челюстью душил одну сурну, вторую подмял лапой, а третьей терпеливо позволял рвать свою шкуру.
Удар кинжала и три сурны свалились замертво.
– Отпусти ее, она подохла, – улыбнулся измученно людомар, поглаживая иисепа. Тот недоверчиво смотрел себе под нос на безвольно обвисшую противницу.
– Людомар, – тихо позвал Светлый, – приди ко мне.
***
– Многоликий разгневался на нас.
– За что?
– То неизвестно. Но кара это есть. Таких тварей отродясь леса не порождали, как не возможно муравью породить омкана. Все соразмерно, все… Когда песчинка рождает бурю, когда капля разрождается наводнением – нет в этом причины, но лишь воля богов.
– Почему он ополчился на нас?
– Я не знаю. Но у нас теперь с ним нет мира. У нас война. А потому все вокруг нас будет меняться. Оно уже начало… далее будет только сильнее, страшнее…
– Ты хочешь воевать с богами. С Владыкой из Синих Равнин и с Зверобогом Великолесья?
– Слышишь ли ты меня? – Светлый поморщился от боли. – Зверобог и Владыка оставили Чернолесье. Многоликий поставил нам других богов. Они победили наших богов.
– Мы не сможем драться с богами, – людомар смотрел на старика как на умалишенного. – Мы можем уйти. Мы должны уйти вслед за нашими богами, людомар.
– Кхе-кхе-кхе! – то ли закашлялся, то ли засмеялся Светлый. – Про то я говорил тебе еще на Грязной тропе. Нам некуда идти, Сын Прыгуна. Дремсы могут затеряться в смердящих ямах, но мы всегда будем иными среди олюдей. Мы подобны пасмасам, только стоим с другой стороны, – Светлый склонил голову и натужно улыбнулся.
– Не тревожь себя разговором, – подошла к ним людомара. Она держала в руках разрезанный вдоль стебель. Приложив его к ране, она стала дуть на легкий дымок, который пошел от плоти старого людомара. – Ты еще не скоро сможешь идти. Можно, – кивнула она Сыну Прыгуна. Тот стал вытаскивать из одной из коробочек муравьев размером с мизинец, будить их от дремы и прикладывать их головы к ране старика. Челюсти маленьких хищников тут же сжимались, придавливая края раны друг к другу.
– Ох, – протянул Светлый.
– Не помогло? – удивился людомар. Он вытащил из второй коробочки нескольких крупных насекомых похожих на клещей. Поднеся их к краям раны, людомар дал им возможность впиться своими хоботками в тело старика.
– Меньше болит. Хватит, – прохрипел тот. – Нужно собрать всех людомаров и увести их прочь их Чернолесья.
Если бы в этот момент мек, на котором Сын Прыгуна проживал последние несколько десятков снегов, рухнул, подобный случай потряс бы его намного меньше, чем слова старика.
– Людомары никогда не покинут Чернолесье, ты это знаешь, – нахмурился он. – И не проси нас об этом. Мы…
– Я не прошу, я буду требовать… приказывать, если придется.
– В Черных лесах живут наши души. Как можем мы обойтись без душ. Этот мек для меня дороже всего. Как смогу я его оставить здесь? Кто будет охранять лес? Очищать его? Омкан-хууты, огнезмеи и другая нечисть никогда не изведут нас, и ты знаешь это.
– Это только начало, мальчик мой, – старик улыбнулся побелевшими губами. В глазах его стояли слезы. – Все, что мы видели – это только начало.
– Оставь ему силу, – подошла людомара. Она дала старику настой. Тот поморщился:
