– Поскорее бы боги снизошли до этого.
– За богами дело не постоит. – Балав протянул Випу мешок с провизией на обратный путь и откланялся: – Оне!
Значит, дремсы больше не будут сопровождать их, пришло на ум Дигальту. А кто это такие? Серые фигуры почему-то не предвещали ничего хорошего.
Едва он успел подумать об этом, как над отрядом взвился кнут и опустился на левые плечи сразу нескольких преступников.
– Пшли, презренные черви.
Да, он знал это. Он чувствовал. Дремсы много добродушнее, чем эти.
Отряд ускорил шаг.
***
Ирима сдерживала рвотные позывы. Вязкие, склизкие, вонючие безмерно внутренности скользили по ее телу. Ее лицо выражало такие муки, что людомар не выдержал и рассмеялся.
– Ну что смеешься?! – насупилась она, тут же позабыв про отвращение.
Охотник ничего не ответил, продолжая отирать ее внутренностями освежеванной лювы.
– Тебе нравилось в Чернолесье до этого момента, – проговорил он неопределенно.
– Я не думала, что меня будут купать в этом.
– Ты не должна пахнуть холкуном. Мы сменим тебе одежду.
Девушка поморщилась.
Вот уже много дней они идут вслед за отрядом преступников, направленных в Эсдоларг. Их путь пролегал вдоль Чернолесья, затем вдоль Желтой реки. После этого они пересекли небольшую равнину, перебрались через низкогорье, углубились в лес, которого людомар никогда не знал, и остановились у кромки прибрежных скал.
Отряд, за которым они шли, уже скрылся из глаз, но Сын Прыгуна особо не торопился. Запах преступников скалы сохранят еще несколько дней, и он без труда отыщет их, да и внутреннее чувство подсказывало ему, что Эсдоларг уже близко.
Продолжая натирать кожу Иримы, людомар продолжал внимательно принюхиваться. Ему слышались запахи, которых он никогда не знал: холодный немного горьковатый с примесью соли запах моря, аромат низкорослой прибрежной растительности. Обоняние охотника улавливало пребывание и живых существ, среди которых были и такие, кого он не смог распознать.
– Хватит. Больше не могу! – Девушка резко встала и отошла от него.
Людомар взвалил себе на плечи внушительных размеров нагромождение из чего-то бесформенного и, кивнув ей, вышел на скалистый берег.
Эсдоларга они достигли ближе к вечеру. Им оказался не город, но замок весьма специфической формы и способа строительства. По сути Эсдоларгом была коронообразная скалистая гряда обнесенная массивной, на вид очень старой, каменной стеной. Неизвестно из чего были сделаны богами горы, но их пористость весьма удачно подходила для устройства жилища.
Сын Прыгуна тут же окрестил Эсдоларг просто муравейником. Его острый взгляд заметил крошечные фигурки, которые двигались к одним из ворот. Это были приговоренные преступники.
Охотник огляделся по сторонам. Высокие стройные густые леса на треть покрывали склоны близлежащих скал. Повсюду струились небольшие ручьи, легко переходя от речушек к заводям либо весело спрыгивая с одного склона на другой в виде водопадов. Его нос донес ему присутствие разнообразной дичи. А это значило только одно: жить здесь можно. Поняв это, Сын Прыгуна мгновенно успокоился. Его уши медленно втянулись обратно, и он повернулся к девушке.
– Мы будем там, – он указал в сторону одного из ручьев.
Лес милостиво принял их под свой покров и внимательно приглядывался к вновь прибывшим. Еще не наступила ночь, когда людомар почуял запах хищника этих мест. Он еще не видел его, но знал, что это хищник. Вместе с терпкой вонью до нюха охотника долетал смрад от разлагающейся полупереваренной пищи, костей и внутренностей.
Ночь путники переночевали на дереве, где бесформенный заплечный багаж людомара преобразился в искусственную подстилку для девушки, состоявшую из переплетенных между собой копий.
Ранним утром, дабы не разбудить ее, людомар не слышно спустился вниз и стал искать хищника. Он нашел его довольно быстро. Запах выходил прямо из скалы. Острый взгляд людомара определил, что под густой растительностью склона сокрыта ниша или углубление, или раскол в скале.
