Разумеется, ему не ответили. Он подождал немного и позвал снова:
– Так есть там кто? Ну, раз нет – тогда гранату кину, может, на звук кто подтянется…
Снаружи донесся обеспокоенный голос:
– Эй, как там тебя! Не надо гранату!
– А, ожили? Ну, тогда позовите бугра, или кто там у вас все решает. У меня к нему предложение есть.
Ответили не сразу. На всякий случай воин отошел в сторону: начнут стрелять – не достанут, не позволит банальная геометрия. Наконец, снаружи крикнули:
– Жди. Сейчас старшому сообщат. Только дурить не вздумай – у меня РПГ, мигом дверь вынесу.
– Жду, жду, – пообещал Зигфрид. Сам же подумал: «Нет у тебя РПГ, кто тебе, дурачку, такую вещь даст? И главное, зачем? Если до этого РПГ не применяли, то на кой черт вручать его охраннику?»
Однако на всякий случай отошел от двери подальше. Сел на опрокинутую бочку, держа в правой руке меч, а в левой – старый добрый револьвер. Такое сочетание оружия он считал наиболее гармоничным: револьвер с бронебойными патронами позволял проредить порядки противника перед тем, как в дело пойдет меч. Впрочем, сейчас он предпочел бы повременить с дракой. А потому чуть расслабился, экономя силы. И занялся привычным уже делом: стал ждать.
Ждать пришлось долго. Он успел впасть в некое оцепенение, сродни медитации. В последнее время такое с ним часто происходило – сказывались незалеченные раны. Наконец, слух уловил отдаленные голоса и звуки шагов. И вскоре кто-то неспешно постучал в дверь:
– Эй, внутри. Звал, что ль, главного?
Голос показался знакомым. Зигфрид вышел из оцепенения, хрипло ответил:
– Я-то звал. А ты вправду за главного, или «шестерка» какая подставная?
– А ты открой, погляди. Или я зря из теплого местечка в твою трупорезку тащился?
– Языком орудуешь дерзко, – усмехнулся Зигфрид. – Может, ты и впрямь тот, за кого себя выдаешь.
– Так ты откроешь или дальше через дверь любезничать будем?
– А ты заходи. У меня не заперто. Сам понимаешь, я человек простой, мне бояться некого.
За дверью возникло легкое замешательство – там задвигались, заерзали. Небось, говоривший был не один. А может, готовил ему какую-нибудь пакость. Не уймутся никак, головорезы проклятые.
– Допустим, я тебе поверю, – произнесли за дверью. – Надеюсь, голова у тебя на месте, и ты не надеешься, прикончив меня, сразу решить свои проблемы?
– Не беспокойся слишком сильно за свою шкуру, – усмехнулся вест. – Не так уж дорого она стоит. В отличие от времени, которое ты тянешь.
– Ну, ладно… – с сомнением произнес тот же голос.
Дверь заскрежетала и приоткрылась. На пороге застыл коренастый мужичок в бесформенной темной одежде. Очень даже знакомого вида мужичок. Он шагнул в глубину маленькой «крепости» – и Зигфрид узнал его.
– Балабол? – Зигфрид неприятно улыбнулся. – Вот уж не ожидал, что ты все еще живой. Да еще так поднялся, в бандитском-то рейтинге.
– Живой, как видишь, – вошедший быстрым взглядом оценил обстановку и, видимо, несколько успокоился. Даже расплылся в улыбке, впрочем, довольно натянутой. – И не поверишь – я тоже рад видеть тебя живым!
– Точно, не поверю. Иначе меня бы не пытались угробить столько раз и с таким тупым упорством.
– Ну, это была не моя инициатива. Если ты думаешь, что я тут всем заправляю – то сильно ошибаешься. Сам понимаешь, компания у меня разношерстная. Вольные – одна история, Банды Семи Ворот – совсем другая. Да и в бандах нет единоначалия. Им непросто поделить такой приз, – Балабол многозначительно замолчал.
– Что за приз? – прищурился Зигфрид. – Не мое же сердце, съев которое кто-то решил стать круче всех остальных?
– Хорошая, кстати, идея, – Балабол рассмеялся. – Думаю, охотники найдутся. Знаешь, какие в бандах извращенцы встречаются? – Балабол огляделся, теперь уже с довольно хозяйскими видом. – Может, присядем? В конце концов, это ты позвал меня. Невежливо заставлять гостя торчать в дверях…
Поймав взгляд Зигфрида, Балабол театрально поднял руки и кивнул на револьвер в его руке:
– …Но, конечно, это лучше, чем лежать у порога с простреленной башкой.
Они сидели друг напротив друга – двое противников, имевших немало поводов прикончить друг друга при первой возможности. Но жизнь удивительная штука: иногда она навсегда разводит лучших друзей, а иной раз заставляет сесть
