Ратибор был уверен: ничто не может напугать его, и уж тем более – вывести из равновесия, свойственного воину.
Он ошибался. Глядя в глаза боевого товарища, который просто не мог, не должен был оставаться в живых – командир всем телом ощущал предательскую дрожь.
– Как это возможно? – пробормотал он. – У него же нет… ничего… Кишки наружу!
– Не знаю, – нервно отозвался Книжник. – Похоже, здесь многие живы. Какой-то садистский способ продления мучений… Видите – все они как будто в общую сеть связаны – вон, жилы скреплены, сосуды… В них какая-то живительная жидкость, я думаю. Она не дает жертвам умереть окончательно…
Ратибор заставил себя приблизить взгляд, чтобы увидеть эту хитроумную и страшную «сеть» из провисших сосудов, по которым струилась не то кровь, не то что-то ее заменившее.
– Убейте нас… – прохрипел безжизненный голос. Было видно, как сжались при этом оголенные легкие.
Ни секунды ни раздумывая, Ратибор выхватил меч. Оборвать мучения – это все, что он мог сделать для боевого товарища. Но надо дать шанс воину исполнить свой долг и умереть не напрасно.
– Кто это сделал? – отведя меч для удара, отрывисто спросил Ратибор.
Синие губы воина дрогнули, в трахеях шумно задвигался воздух. Казалось, несчастному не хватит сил, чтобы произнести еще хоть слово.
– Кому, кому принесли вас в жертву? – резко приблизившись к изможденному лицу, пробормотал Книжник.
– Бука… – едва слышно прошептали омертвевшие губы.
– Кто?!
Больше несчастный не издал ни звука. Взмах меча, глухой удар – милосердный металл оборвал муки.
– Сжечь здесь все! – зычно прокричал командир. – Чтобы и следа не осталось! Мы вернемся – и отомстим за братьев! Месть!
Ратибор вскинул над головой меч, разбрызгивая кровь убитого ратника. Эта кровь как будто вернула командиру силы, перекинувшись на прочих бойцов. Гул голосов слился в свирепый рык:
– Месть! Месть! Месть!
Книжник вроде и не слышал этого. Он глядел перед собой невидящим взглядом. Вокруг полыхал огонь, пожиравший чудовищное капище. Но семинарист был далеко – там, где в угрюмой неизвестности притаился монстр. Но мысли о чудовище странным образом вызывали не страх.
Они дарили надежду.
– Значит, ты вернулся. Где же тебя искать? Бука…
Глава первая. Беспокойство
На фоне Кремля Форт выглядел чужеродным телом. Как инопланетный корабль, рухнувший на Красную площадь. Глядя на скошенные грани стен без всяких признаков входа и выхода, сразу становилось ясно: это сооружение построили чужаки.
Стоять здесь, посреди Красной площади, пялясь на мрачные стены, было рискованно. Никогда не знаешь, откуда появится угроза – притаившийся в камнях хищник или вражеская пуля со стороны руин ГУМа. Странно, что его вообще выпустили за ворота. Закрадывались даже нехорошие мысли: кое-кто среди кремлевских был бы рад, если бы беспокойный семинарист сгинул, наконец, на просторах города-убийцы.
Но он все еще жив – и продолжает завороженно разглядывать темную пирамиду Форта. Один его вид словно безмолвно намекает: сколько бы весты не жили бок о бок с кремлевскими, они навсегда останутся чужаками. Потомками врагов. Впрочем, как показала жизнь, враг вполне может стать союзником – на фоне еще более страшного противника. На том и строится выживание в этом жестоком мире.
Книжник готов был костьми лечь за эту идею – он и убедил князя позволить остаткам чужого племени обосноваться у стен Кремля и даже возвести собственную крепость. Еще недавно Книжник был здесь дорогим гостем. Неудивительно – он сам приложил руку к спасению остатков этого народа. Но теперь здесь нет Зигфрида, и все изменилось.
Но хуже всего другое.
Там, внутри – Хельга. Его Хельга. Нет, не так – когда-то его Хельга.
Как его встретят? Кто знает. Еще вчера он бы и не подумал просить помощи у обитателей Форта.
Но то было вчера.
Тогда он, задыхаясь, бежал по извилистой кремлевской улочке. Кто-то шел по пятам, не отставая ни на шаг – но до сих пор оставался незамеченным. Семинарист обогнул здания Архива, Семинарии, бросился прямиком в Торговые
