Миновав зал, Кобылин бросил последний взгляд на розовый «Кадиллак», скалящийся из полутьмы хромированной решеткой, покачал головой и вышел в коридор. Скользнув вдоль стойки, он бесшумно переступил порог и сквозь разбитую дверь вышел на улицу.
Остановившись на крыльце, Кобылин поднял голову и взглянул в темное небо. Звезд не было видно, но он знал – они где-то там. Всегда рядом. Вздохнув полной грудью, он приложил ладонь к груди и с удивлением наткнулся на ремень. Сумка с жесткими дисками из серверов Министерства так и осталась болтаться на плече, стоически перенеся все невзгоды. Пожав плечами, Алексей сдвинул руку, прижал ее к груди и прислушался к себе. Он дышал. Сердце билось. Кровь струилась по жилам. Но боль ушла. Вернее, она отступала, уменьшаясь с каждым ударом сердца, и скоро должна была исчезнуть совсем.
Кобылин чувствовал себя здоровым. И живым.
Услышав шорох, он обернулся. Девчонка в черной футболке застыла в дверях, осуждающе глядя на своего собеседника.
– Костер – это лишнее, – строго сказала она. – Так и до пожара недалеко.
– Мне это было нужно, – сухо ответил Кобылин. – Просто… так надо. Чтоб уж точно.
Девчонка покачала головой, белая прядь упала на ее мраморную щеку. Кобылин медленно сжал пальцы левой руки. Пять минут назад они были путаницей из сломанных костей. А теперь – как новенькие.
– Ладно, – мягко сказал он, твердо глядя в лицо смерти. – И что теперь?
– Теперь – Владивосток, – ответила девчонка, задумчиво осматривая охотника.
– И что там?
– Зверь из моря.
Кобылин поморщился, взялся за все еще ноющее левое плечо.
– А потом? – спросил он.
– Потом Новосибирск. Там ученый с проектом воскрешения покойников путем сложных манипуляций с электричеством.
– А дальше?
– Алтай с шаманами. Казань с повелителем духов. Болотные твари Петербурга. Некромансеры…
– Ясно. – Алексей поднял руку, останавливая собеседницу. – Значит, охота продолжается?
– О да, – проникновенно отозвалась девчонка, и ее глаза зажглись темным огнем. – Мне нельзя принимать непосредственное участие в регулировании последствий нарушения законов. Но теперь, когда есть ты…
– Так я твоя охотничья собака? – Кобылину едва хватило сил выдавить из себя жалкую ухмылку. – Твой личный убийца? Твой разящий клинок? Твоя коса?
– Ты – мой охотник, – мягко сказала черноволосая девушка и в мгновенье ока оказалась рядом с Кобылиным.
Улыбаясь, она привстала на цыпочки и быстро, неумело поцеловала его в щеку – словно птичка клюнула. Алексей лишь покачал головой. Он знал, что скрывается за обликом симпатичной девчонки.
– Твой инструмент, – медленно произнес он. – Для этой… регуляции событий. Так и знал. Так и знал, что этим кончится. Всегда игрушка в чужих руках. Постой!
– Что?
– А ты уверена, что я справлюсь? Теперь за моей спиной больше не стоят Фродо и Сэм. Ты же говорила, что именно они были связующим звеном, когда я, ну… Притягивал к себе на службу тех, из-за грани.
– Не сомневайся, – тихо сказала смерть. – Моей руки на твоем плече будет вполне достаточно.
Кобылин медленно покачал головой и оглянулся. Отсюда, из переулка, была хорошо видна освещенная улица. По ней проезжали машины, и, несмотря на поздний час, даже шастали одинокие прохожие. Чутье подсказывало ему, что пора убираться отсюда. И поскорее.
– Иди, – шепнула хрупкая девчонка, откидывая назад белую прядь. – Мотоцикл еще на месте. Заведешь его. Пропустишь две черные машины с мигалками. Тронешься с места, и сразу направо, за зоопарком. Проедешь дворами на шоссе. И сразу гони на юг, к тому схрону в подвале торгового комплекса, где у тебя оружие, деньги и одежда.
– Как ты узнала?.. – потрясенно шепнул Кобылин и тут же криво улыбнулся: – Ну да. Конечно.
– Ступай, – шепнула смерть. – Я буду рядом.
Кобылин обернулся, но черноволосая девчонка уже исчезла. Он стоял в одиночестве на крыльце забегаловки, рядом с разбитой дверью. Здоровый. И живой.
– Ладно, – медленно произнес Кобылин. – Охота… Охота должна продолжаться.
Прижав руку к груди, он медленно спустился по ступенькам и шагнул в ночь.
Эпилог
Григорий медленно вышел на крыльцо, усеянное осколками стекла, и тяжело зашагал по ступенькам вниз. Ему навстречу взлетел паренек в мятом пиджаке, мазнул взглядом по бейджику, закрепленному на кармане черного костюма, поджал губы и нырнул в разбитую дверь – к своим. Там, внутри, было уже достаточно ребят в штатском, просеивающих мелким ситом разгромленную кухню.
Борода тяжело ступил на асфальт, косо глянул на мерцающую неоном вывеску забегаловки и уныло пошарил в кармане просторного пиджака. Вздохнул. Сигарет не было – он опять бросал курить. Хотя тут не то что закуришь, тут впору запить.
Шумно почесав короткую и аккуратно подстриженную бороду, Григорий медленно двинулся к выходу из проклятого переулка, загибая на ходу пальцы. Столько крови… Никто
