Владимир Белобородов
Норман. Шаг во тьму
Пролог
Меч просвистел над головой. Я воспользовался тем, что враг открылся, и попытался нанести колющий удар в грудь. Эта зеленая громадина с легкостью балерины увернулась от клинка. Орк разошелся не на шутку – уже второй раз я, отпрыгнув, ощутил ветерок от меча. Близко, слишком близко. Внутренне приготовился перейти на повышенное восприятие, в смысле, ускориться.
– Только попробуй, – пророкотал грудной бас зеленомордого.
– А почему нет?
– Потому что, – очень обоснованно ответил он.
Орк раскрылся второй раз, я вновь воспользовался шансом и пошел в атаку. Хрр – меч, обернутый кожей, издал довольно забавный звук. Мгновение – и вот я уже лежу на траве поляны, растирая голень. Нет, я, конечно, понимаю, что он не со всей силы, но больно!
– Что, повелся? – Храм последнее время стал впитывать мой лексикон.
– Можно подумать, ты специально?
– Конечно.
С края поляны послышалось одинокое хлопанье в ладоши.
– А ты не льсти, – осек Малика Храм. – Выходи в круг.
Тот, вздохнув, поднялся и побрел к орку.
– Удачи! – Я, прихрамывая, пошел на его место.
– Ага. Спасибо.
Сев у дерева, навалился на него спиной и задрал штанину – синяк будет огромный. Взял баночку орочьей мази, стал втирать мерзко пахнущую субстанцию в место удара.
Тренировались мы именно на лесной поляне не зря. Здесь, в отличие от «Проклятого дома», была земля, а не скалы, и падать оказалось значительно мягче. В «Проклятый дом» въехали недавно, поскитавшись до этого по Исварскому королевству. Несмотря на название, это довольно уютная крепость, вмещающая всю нашу разношерстную толпу и готовая приютить еще десяток таких компаний. Одно плохо: рядом Темные земли, из которых Серый – наш пока единственный оборотень – каждый день ждет нашествия магически измененных зверей. Пока еще единственный – потому как ожидается возможная инициация его детей, Карна и Марны.
Малик, описав в воздухе дугу, глухо шмякнулся на землю.
– Ну вот, десять – один, – довольно проурчал Храм. – Собираемся и идем, а то вы к деду на магические опоздаете.
Блин. Еще ведь к Савлентию… Маг из меня никудышний, скорее даже не маг, а так, одаренный, поэтому я не особо люблю занятия у деда. Дед он, кстати, не мой родной, просто ввиду его возраста все его так зовут.
Хасаны – большие, нет, огромные волки встали из травы. Так уж получилось, что я им вроде отца, потому как, подобрал когда-то в лесу этих волчат и выкармливал, как мог. Касса только приподняла голову. Вот кошку, раза в два превосходящую ростом моих волков, в полной мере питомцем назвать нельзя – она скорее вольный зверь, который по каким-то причинам прибился к Савлентию. Но волей случая сейша стала приемной матерью моим волчатам, так что эта троица, а с учетом котенка сейши – четверница, всегда где-то рядом.
Ворота крепости открылись при нашем приближении.
– Нор, – практически сразу прозвучал голос Софьи, – помоги с травами.
Вот чего я не люблю, так помогать жене. То есть почти жене… Мы не женились, но живем… Ну не все у меня, как у других, вернее, все не как у всех. Началось все как шутка, но она просто чудо, а не девушка. Такая кого хочешь околдует (кстати, мысли о реальном привороте зельницы у меня проскакивали, но, поскольку я был совсем не против, разбираться не стал) – умна, красива, чувственна, и все бы хорошо, если бы я не умудрился признаться Софье в любви к другой… Нейла. Девушка, которая меня отвергла… В общем, тут все не так просто… В особенности если знать, что Нейла живет в «Проклятом» и имеет от меня психологическую зависимость, ну или болезнь. Периодически ей становится плохо, и она не узнает никого, кроме меня. Это, конечно, болезнь, но, учитывая, что она получила ее, находясь в плену у Светлого братства…
– Норман, ты ничего не чувствуешь?
– Что именно?
– Не знаю. Тоску. Страх. Что-то плохое? – Серый, по документам числившийся Серелоном, был взбудоражен.
– Нет… Разве что синяки после Храма болят.
– Я не шучу.
– Да я тоже. Есть какое-то чувство, но после того как пять раз полетал в воздухе, не касаясь земли… Все так серьезно?
– Не знаю.
Во время магических занятий появилось чувство тревоги, дыхание немного сбилось, закололо виски. Услышал, как лошади заржали в конюшне. Оглянувшись, понял, что не один испытываю это. У всех был растерянный вид.
Мер через пятнадцать собрались в столовой, неодаренные ничего не ощущали, тем не менее тревога внутри росла.
