В центре этого изуродованного квартала – огромный пустой парк. Из влажной земли торчат молоденькие пихты – их недавно посадили, все растительность в Мирграде погибла после резкого изменения климата. За парком стоит длинное здание, над северным крылом которого торчит здоровенная башня – колокольня с весьма любопытной, скелетного вида конструкцией на вершине: плетенный из металлических прутьев шар, в котором, похоже, некогда размещались колокола. А теперь он пуст. Стены из глины ободраны и расползаются, плоскую крышу время и непогода тоже не пощадили – она бугристая и неровная, как тундра, по которой прополз ледник.
– Они пошли внутрь? – спрашивает Шара.
– Нет, – отвечает Сигруд.
И показывает на какое-то жутко запущенное строение на краю парка.
– Уиклов и тот человек повели ее туда. Это рядом. А почему ты так волнуешься?
– Потому что это, – Шара кивает в сторону колокольни, – самая старая постройка в Мирграде. Не считая стен. Это был естественный центр Мирграда, хотя после Мига все перекосилось и от былой симметрии ничего не осталось. Это Средоточие Престола мира. Обычно его называли просто – Престол мира, хотя приезжие так называли сам Мирград.
– Здесь был храм?
– Что-то вроде того. Эдакий сайпурский парламент, но только для Божеств. Хотя я представляла нечто более грандиозное. Сейчас оно выглядит убого, а я читала, что здание славилось своими витражами. Однако я также читала, что Миг не пощадил и его. Похоже, прежде башня была гораздо, гораздо выше. У каждого Божества на ней висел свой колокол, и удар каждого колокола имел разные… последствия.
– Например?
Шара пожимает плечами:
– Никто толком не знает. Вот почему мне здесь не по себе. Так, значит, Уиклов персонально явился за ней.
– Уиклов и еще один. Они пришли и повели Торскую в это маленькое здание. А сорок минут назад Уиклов и его помощник оттуда вышли. Без Торской. Я ее не видел.
– Однако как они расхрабрились – делают что хотят среди бела дня… И куда они направились после?
Лицо Сигруда темнеет.
– Дай-ка догадаюсь, – кивает Шара. – Они попетляли по улицам, а потом вдруг взяли и…
– …исчезли, – мрачно подтверждает Сигруд. – Да. Уже в третий раз. А еще я запомнил… – и он стучит по голове, да так сильно, что слышно, как палец ударяется о кость, – …каждое место, где эти люди исчезали. Особой системы не видно, но исчезали они всегда либо в этом квартале, либо в соседнем западном.
– То есть в местах, что более всего пострадали из-за Мига… – бормочет Шара. – А это подтверждает мою теорию. Я еще не совсем уверена, но…
И она проводит ладонью по ободранной кирпичной стене:
– Они воспользовались некоторыми последствиями – или длящимся воздействием – Мига.
– Как ты можешь быть уверена?
– Серебряная монетка, – говорит Шара, – превратилась в свинцовую не более часа назад. Я запустила ее по переулку, где исчез налетчик. Такие вещи случались сразу после Мига.
– А почему ты уверена, что это не чудо?
– Потому что я тестировала это место на чудо всеми доступными способами, – говорит Шара. – И ничего. Вообще никаких следов божественного воздействия. Значит, дело в Миге. Кстати, замечу, что до сих пор не существует никаких исчерпывающих исследований Мига. Континент носится со своими ранами, как злая старуха – с обидами. Я планирую этим заняться, когда выдастся свободная минутка. А сейчас давай посмотрим, что у нас тут…
Они подходят к убогому строеньицу, Шара пропускает Сигруда вперед – тот должен осмотреть здание. Сигруд обходит дом, потом качает головой и кивает на вход.
– Никого, – говорит он, когда она подходит ближе. – Дверь незаперта. В окна тоже никого не видно. Но окон почитай что и нет.
– Что это за здание?
– Муниципальное непонятно что. Думаю, хотели здесь что-то строить, как-то облагородить квартал. А потом, скорее всего, передумали.
«Да на их месте любой бы передумал», – думает про себя Шара.
Сигруд подходит к двери и вынимает черный кинжал. Заглядывает внутрь, тихо заходит. Шара немного выжидает, потом идет следом.
Внутри пусто – ни мебели, ничего. Голые стены. Комнаты тянутся анфиладой, переходят из одной в другую. Дверки маленькие. Кстати, в этом здании, в отличие от всех остальных в квартале, есть газ! Голубые огоньки рожков пляшут под потолком, немного разгоняя мрак.
– Они оставили свет включенным, – бормочет Шара, но Сигруд подносит палец к губам.
Склоняет голову к плечу, прислушиваясь, и лицо дрейлинга принимает необычное выражение – словно бы ему послышалось что-то не то.
– Здесь кто-то есть? – тихо спрашивает Шара.
– Пока не уверен.
Сигруд идет дальше, заглядывает в каждую комнату. Шара идет следом. Комнаты похожи одна на другую: маленькие, пустые, никакие. Торской нигде не видно. И двери все на одной линии располагаются: заглянешь в одну – заглянешь и во все остальные.
Потому что все они стоят раскрытые.
