Какой план у Никс? Зачем ей я?
Я, похоже, уснул, потому что проснулся уже с чистой головой, а глаза привыкли. Я видел силуэты в темноте. Слабый свет проникал из-за двери, у низа которой я увидел окошко.
Около часа я изучал камеру. Здесь было одеяло. Воняло ужасно. Я подобрал несколько веточек хвороста и соорудил подобие метлы, которым смел мусор. На вкус воздух был металлическим. Словно давняя смерть. Затхлым. Металлическим. Из дыры в потолке капала вода, стекаясь в углу.
Я нашел длинный кусок металла в углу, но он был тупым. Я встал с железкой в руке и выполнил согревающие упражнения, которым меня учил отец. Движения были медленными и неуклюжими. Боль в Метке не отступала, мышцы пылали, как и голова, но я не мог остановиться. Я представил, как меня окружают стражи Никс, и боролся с воображаемыми врагами.
Рука плохо гнулась, я ничего не видел во тьме. И я пытался разработать руку.
Так я и оставался здесь. Пил воду, капающую с потолка, ел гадость, что поставляли через окошко. Я сражался с фальшивым мечом, заставляя себя не терять остроты ума. Тело становилось все слабее. Боль отступила, но еды не хватало, чтобы поддерживать активность. Только чтобы оставлять в живых. Но слабым.
Прошли дни, а то и недели, и дверь открылась. Мужчина в черном прошел внутрь. Он принес цепи и кандалы. Я боролся с ним, но был слабым, попытки были бесполезными. Руки сковали, меня подвесили к потолку. Свет из-за двери резал глаза до слез.
Он бил меня часами? Днями? Неделями? Бил, кормил, уходил, а потом опять бил. Хлыст, веревки, ножи, биты, кулаки…
Мои глаза не открывались, тело охватывала боль. Он отцепил меня от потолка, снял кандалы и ушел.
Я ждал.
И ждал.
Никто не пришел.
Я не мог встать. Из последних сил я прислонился к стене и ловил капли воды. А еда из окошка так и не появилась.
Он не задавал вопросов, не требовал ответов. Что ему нужно? Я днями сидел и смотрел в черную пустоту.
Ждал.
Помнил.
Чувство свободы, ветра в парусах, быстрые потоки, звезды над головой. Смех отца, хихиканье Оки, недовольные крики Зары.
Когда дверь снова открылась, свет ослепил меня. Я дрожащей рукой заслонил глаза, плечо болело, тело едва шевелилось. Глаза привыкли, и я увидел мужчину, в которого выстрелил на корабле королевы.
Он опустился на колени передо мной и опустил тарелку еды.
Пахло грязью. Но это была еда. Рука дрогнула.
Он склонил голову, черная борода была короткой, а усы завивались на концах.
- Так ты – новый питомец.
Я хотел, чтобы он ушел, а я смог поесть. Если я поем, я наберусь сил, чтобы выбраться отсюда. И когда дверь откроется снова, я убегу.
Он взял меня за подбородок и подставил лицо свету, с отвращением глядя на мою грудь.
- Ей будет весело ломать тебя.
А я мог лишь смотреть на него подбитыми глазами.
Он отпустил меня и кивнул.
- Лучше ты, чем я, - он встал и прошел к двери. Остановился и обернулся. – Осторожнее, Эль-Асим. Не пускай ее близко.
Нет проблем.
Его рука вцепилась в дверь.
- Иначе ты потеряешь себя.
И он ушел.
Голодное тело больше не могло держаться. Я привык к темноте, и я легко схватил тарелку с едой и принялся запихивать ее в рот. Я пытался замедлиться, но не смог. Я ел быстро. Я не хотел чувствовать вкус этой гадости. Приятного не было ничего.
Я закончил и лег, ожидая, пока тело выработает энергию, чтобы я снова смог упражняться с железкой.
Желудок скрутило.
Я зажал ладонью рот. Только не тошнота. Нельзя. Мне нужно…
Поздно. Я не мог остановиться.
Нельзя было столько съедать.
Кожа стала липкой. Если бы я мог пить воду, выступил бы пот. Тени кружили перед глазами.
Чем меня накормили?
Я прислонился к стене, съехал на пол. Силой заставлял себя дышать. Вдох. Выдох. Вдох. Выдох.
