– Прошу вас, помедленнее!.. – прохрипел сзади профессор, но разведчик лишь бросил через плечо: «Подождем вас там», но тормозить не стал, ноги сами несли его вперед.
Идти пришлось недолго. То, что вскоре увидел космосталкер, не оставило у него ни тени сомнения: если это и не была «дорога-в-одну-сторону», то ее точная копия – однозначно. Но, как уже было сказано, в совпадения Плюх больше не верил.
– Все, – остановился он. – Прибыли.
Опустив одновременно с ним свой край импровизированных носилок, Забияка дунула на выбившуюся из-под банданы светлую прядку и спросила:
– Ты уверен?
– Если это не выход, то я не знаю, как он еще может выглядеть.
– Но здесь все так же, как и везде. Не соблаговолишь объяснить, чем это геометрическое безумие отличается от прочих?
– Просто точно такое же безумие я уже видел раньше. Подошли Сысоев с Тетериным. Решив, видимо, что Плюх с Забиякой остановились, чтобы передохнуть, оба ученых, не сговариваясь, опустились на колени, а Олег Дмитриевич затем и вовсе откинулся на спину.
– Я думаю, выход здесь, – сказал Юлию Алексеевичу разведчик.
Тот настолько изнемог, что даже не стал задавать вопросов, лишь неуверенно кивнул.
– Но гарантий я дать не могу, – продолжил Плюх, – а потому должен сначала это проверить.
– Я с тобой! – шагнула к нему Забияка.
– Нет, – мотнул головой космосталкер. – Ты нужна здесь. Если я исчезну – значит, я вышел. Но я почти уверен, что вернуться в этом месте у меня не получится.
Поэтому, выждав пару минут, тоже выходите. Пусть сначала это сделают Юлий Алексеевич с Олегом Дмитриевичем, а потом придется выбираться тебе вместе с Тавказаковым… Впрочем, нет, – передумал разведчик. – Я оставлю тебе оружие, а сам понесу Аникея Александровича. – Он посмотрел на профессора: – Вы не возражаете?
– Разумеется, нет, – тяжело дыша, слабо взмахнул рукой Сысоев. – Остаться здесь – наверняка погибнуть. При вашей затее шансов уцелеть куда больше. Так что… – Профессор снова махнул рукой.
– Тогда не будем терять времени.
Плюх поправил за спиной винтовки, нагнулся, достал из-под Тавказакова и перебросил через плечо куртку, затем подхватил ученого под мышки и потащил его, пятясь, в гущу сюрреалистических фигур. Приблизившись к ним вплотную, разведчик невольно ждал, что упрется спиной в твердую поверхность. Но этого не случилось. В глазах на короткий миг опять закружились разноцветные пятна, а потом он увидел перед собой привычную каменистую равнину с пучками пожухлой травы и редкой порослью кустарника. Обернувшись, он взглянул на уходящую вдаль и обрывающуюся примерно в километре потрескавшуюся бетонную дорогу. А над его головой в темно-багровом небе беспрестанно вспыхивали с электрическим треском яркие короткие молнии.
С облегчением выдохнув, Плюх оттащил доцента еще шагов на десять и опустил его на бетон, подложив под голову свернутую куртку. Рядом с ним разведчик оставил и оружие ученых, которое изрядно оттянуло ему плечо. Затем он вернулся к торцу Дороги, где они с Тавказаковым вернулись в Зону.
Позже, анализируя произошедшие вскоре события, Плюх с досадой констатировал, что он совершил как минимум четыре грубейшие ошибки, непростительные в Зоне для любого сталкера, а уж для разведчика, пусть и космического, – особенно. Во-первых, он как следует не осмотрелся. Во-вторых, он слишком далеко отнес Аникея Александровича и – тут же, в-третьих, – оставил его вне поля зрения. Наконец, в-четвертых, он бросил без присмотра все оружие, оставшись с несерьезной «пукалкой» – пистолетом.
Как и откуда взялись те семеро, Плюх понять так и не смог. Скорее всего, его подвело не до конца адаптировавшееся зрение – и вовремя успевшие залечь за редкие кустики сталкеры в своем камуфляже слились для разведчика с местностью. Он их банально прошляпил, что, с его же точки зрения, являлось непрофессиональным, беспечным и можно было бы сказать «постыдным» фактом, если бы ценой такой оплошности не являлись человеческие жизни. А потому – не «постыдным», а «преступным».
Разумеется, в тот момент, когда Плюх услышал из-за спины: «Стой, где стоишь!», ему было не до всех этих размышлений и самокопаний. Он и так уже стоял, но машинально развернулся, успев даже при этом расстегнуть кобуру.
– Руки за голову! – рявкнул жилистый, заросший черной щетиной до самых бровей сталкер, метров с пяти нацеливший Плюху в живот ствол «Печенги».
Еще двое мужчин склонились над Тавказаковым, а четверо оставшихся с автоматами наперевес как раз подходили к «дороге-в-одну-сторону».
Вот теперь космосталкер оценил обстановку. Самым мягким определением для нее было излюбленное Плюхово «Ёхи-блохи», но на язык просилось несколько иное, обычно для разведчика нехарактерное.
Плюх вынужден был признать, что в данной ситуации приказ лучше выполнить. Он оставил кобуру и сплел на затылке пальцы. Жилистый сталкер тут же подскочил к нему, выдернул из кобуры «Канду» и сунул ее себе за пояс.
– Кто такие?! – снова рявкнул он.
– Сталкеры, – пожал плечами Плюх.
– Откуда выползли? Вас только что тут не было!
– Так ведь в Зоне всякое случается, – как можно более дружелюбно произнес Плюх. – Шли себе шли, и вдруг – бац! – уже здесь.
– Этот тоже шел? – мотнул головой сталкер, определенно имея в виду Тавказакова. – Что-то на ходока он не больно похож. И откуда у вас столько оружия?
– Сундук, это, похоже, умник! – окликнул жилистого один из тех, кто осматривал доцента. – Мастырь трепался, что они в таком прикиде из лабы дернули. И руки у него не
